ранее не удостаивался еще ни один из учеников Резерфорда. Торжественное открытие Мондовской лаборатории состоялось в феврале 1933 года.

Петр Леонидович до самого конца, в последние годы эпи-столярно, поддерживал самые добрые отношения с великим Резерфордом, с его учеником и своим добрым товарищем, первооткрывателем нейтрона и нобелевским лауреатом Джеймсом Чедвиком, шафером на свадьбе которого ему довелось быть. В начале войны, когда Чедвик был вовлечен в атомный проект США, их отношения прервались. Крепкая дружба до последних дней связывала Петра Леонидовича и с выдающимся физиком-теоретиком XX века Полем Дираком, более двенадцати раз посетившим Капицу в СССР.

Начало биографии

Примерно в то же время, выехав для встречи с Николаем Николаевичем Семеновым в Париж, Петр Капица познакомился с юной, 23-летней дочерью академика А. Н. Крылова Анной, находившейся здесь в эмиграции. Решительный и симпатичный, к тридцати годам уже прошедший большую жизненную школу, уверенный в себе молодой человек произвел на девушку неотразимое впечатление.

Анна Алексеевна, несмотря на свои 23 года, отнюдь не была кисейной барышней. По мнению знавших ее людей, это была волевая и умная девушка. К тому времени ей довелось пережить и революцию, и раскол в собственной семье (фактический развод отца и матери), и гибель в Гражданской войне любимых братьев — Николая и Алексея, воевавших на стороне белых, и эмиграцию.

«В Париже, — вспоминала Анна Алексеевна, — я бегала заниматься живописью на Монпарнас, это было рядом с нашим домом, просто десять минут ходьбы. Там были такие свободные ателье, где стояла натура, ты платишь 1–2 франка и можешь заниматься. Кроме того, я стала серьезно изучать археологию в Эколь де Лувр. Особенно меня увлекали археологические раскопки в Сирии и Палестине, и я уже собиралась писать дипломную работу по керамике».

В августе 1926 года в Париж приехала старая школьная подруга Ани Крыловой — Наташа Бурцева, ставшая к тому времени Семеновой, поскольку вышла замуж за Николая Семенова — ближайшего друга Петра Капицы. Именно Семеновым обязаны Капицы своим знакомством.

Возвращаясь из Франции в Россию, Николай Николаевич Семенов написал письмо своим друзьям, а его супруга — Наталия Николаевна, немного подправив и переписав письмо в двух экземплярах, отослала его Капице — в Кембридж и Крыловой — в Париж:

«…Едем и скучаем без наших двух друзей. Перед нами четыре Рудольфа, из них 2 славных и молодых, но они не вцепляются друг другу в волосы, не ломают трубок, не целуют и обнимают Наташу. Нам очень грустно без круглоглазой и круглощекой морды, очень симпатичной, когда она улыбается, и менее симпатичной, когда читает проповеди, как следует жить и поступать. Также и без второй морды с папуасскими волосами и черными угольками вместо глаз, которая силится показать, что она видела все виды и что ее ничем не проймешь, не разыграешь, а потом вдруг, сверкнув угольками, устремляется совсем искренне в бой. Мы сейчас только и думаем о будущем лете, когда мы твердо надеемся увидеть обе наши морды. Мне очень хотелось бы, чтобы обе морды были в России в одно время, признаюсь, уже потому, что тогда прощай Петькина шевелюра, а значит, ему крыть будет нечем.

Петьке: не забудь привезти в Россию чемодан трубок.

Н. Семенов (с подлинным верно)».

На рождественские каникулы 1927 года Петр Леонидович вновь приехал в Париж. Вместе с Анной Алексеевной они ходили в театры, музеи, рестораны…

«Я довольна, что вы мне его завещали. Глаза круглые, рот на сторону, трубка торчит все время. Славный малый. Мне положительно с ним легко быть и очень свободно», — писала Анна Алексеевна Наталии Николаевне.

Ранней весной 1927 года, при ходатайстве Петра Леонидовича Капицы и его друзей, Анна получила наконец английскую визу, что было непросто с эмигрантским «нансеновским» паспортом, и вскоре приехала в Лондон, где поселилась в дешевом «молодежном общежитии христианских девушек». Непрерывные визиты (главным образом рабочие, с целью создания этюдов) в Британский музей, Музей Виктории и Альберта, посещения Национальной галереи, Галереи Тэйт, Тауэра, собора Святого Павла, Вестминстера, Виндзора… За время ее пребывания в Лондоне к ней несколько раз приезжает Капица. В середине марта на два дня приезжает в Кембридж и Анна.

«Когда я вернулась в Париж, после того нашего с Петром Леонидовичем путешествия по Англии, я уже ясно чувствовала, что этот человек мне очень дорог. Да и Петр Леонидович чуть ли не на следующий день приехал в Париж. Я поняла, что он мне никогда, что называется, не сделает предложения, что это должна сделать я. И тогда я сказала ему: «Я считаю, что мы должны пожениться» (по-видимому, 22 апреля 1927 года. — А. М., Н. Б.) Он страшно обрадовался, и спустя несколько дней мы поженились», — вспоминала Анна Алексеевна.

28 апреля 1927 года состоялось официальное бракосочетание Анны Алексеевны Крыловой и Петра Леонидовича Капицы. На следующий день, в пятницу, по настоянию матери невесты, состоялось венчание.

«При регистрации нашего брака в советском консульстве произошла чудная история. Нас приняла там строгая дама, которая, как было видно сразу, абсолютно не понимала шуток. А Петр Леонидович всегда шутил и если видел, что у человека отсутствует чувство юмора, тут-то его особенно и разбирало. Строгая дама нас записала, а Петр Леонидович ей и говорит таким веселым тоном: «Ну, теперь вы нас три раза вокруг стола обведете?» (Он имел в виду — по аналогии с церковным венчанием.) Дама безумно обиделась, рассердилась и сказала сурово: «Ничего подобного. Но я должна сказать несколько слов вашей жене». И, обращаясь ко мне, добавила: «Если ваш муж будет принуждать вас к проституции, приходите к нам жаловаться». Даже Петр Леонидович был озадачен. Зато мы запомнили такое благословение на всю жизнь.

Решив, что надо устроить что-то вроде медового месяца, мы поехали в Довиль — очень модный и симпатичный курорт на Ла-Манше. Но не прошло и нескольких дней, как П. Л. сказал мне: «Знаешь, мне очень хочется ехать в Кембридж, работать. Поедем». И мы поехали.

Довольно скоро я поняла, что первое и основное у него — работа. Так что мне нужно было с самого начала решить, что его работа — это самое главное. А все остальное к ней прилагается. И не надо мне по этому поводу делать ему никаких скандалов, хотя можно иногда сердиться», — вспоминала Анна Алексеевна.

После замужества она полностью оставила свои собственные интересы и отдала себя служению мужу, хорошо понимая, что, по крайней мере для нее, научная работа или служение искусству несовместимы с положением жены Капицы.

Позднее, когда Анна Алексеевна с