— Да, — невозмутимо кивнул Пастор. — Это так. Но это плата за общение с Богом.

— Это плата за пристрастие к отраве, которое в Зоне еще опаснее.

— Кому настает пора покинуть ад земной, те и покидают, — поморщился Пастор. — Вы не понимаете. Героин действительно влияет на людей в Зоне парадоксально. Например, очень быстро заживают любые ранения, повышается живучесть организма. Возникает масса совершенно особенных ощущений.

— Ну это я допустить могу. Мы выжили после Чумы. Но, возможно, все равно как-то изменились. Или сам наркотик изменяется под действием здешних факторов. Оттого и необычные свойства.

— Вы материалист и прагматик. Вы всему ищете рациональное объяснение. Но Господь не просто обрек нас жить в аду. Он оставил нам тропинку к нему. Не вся наша паства способна его услышать, даже приняв снадобье. Лишь немногим избранным это доступно.

— А вам?

Он скромно потупился:

— Я первый это и открыл.

— То есть услышали глас Господень?

— Именно так.

— И что же он вам сказал?

— Вы все равно не поймете. Признаюсь, я и сам очень многого не понимаю. Но человеку и не дано понять Бога. Бог лишь проявляет свою волю. А как ее принять и как исполнить — в этом бремя человека, его мука и путь к спасению. Люди несовершенны, а потому, если хотят исполнить Господню волю, должны прислушиваться к тем, кому приоткрылся хотя бы краешек истины.

— То есть к вам.

— Не только. Но в том числе. К тем, повторяю, немногим, кому слышен глас Господень.

— Так почему вы не распространите ваш чудо-порошок среди обитателей Зоны и не привлечете всех поголовно на свою сторону?

— Да потому, что порошок сам по себе не открывает пути к Богу. Все зависит от человека: насколько он готов?! А посмотрите вокруг. Все эти Урки, Менты, Байкеры, Контрабандисты и им подобные — они, по-вашему, готовы?

Они готовы совсем к другому — к дьявольскому! А потому порошок, попади он к ним в руки, откроет путь не к Богу, а к Сатане. И ад воцарится здесь навсегда и со временем распространится по всему миру. Но оставим эту тему. Она не для вас.

Мне тоже надоела пустая болтовня.

— Так вернемся к делу.

— Надеюсь, все, происшедшее и сказанное здесь останется между нами? Нам не нужны осложнения. За героин и на Большой земле люди кладут свои и отнимают чужие жизни… А здесь, где он стал чем-то особенным… Для вас всегда найдется добрая щепоть. Сходите в «Арго», потолкуйте с барменом. Уверяю, оттуда вы выйдете богатым человеком.

— Насчет конфиденциальности можете быть совершенно спокойны, — заверил я. — Только не пойму, чего ради вы мне так доверяете?

— Вы не бандит и умный человек. Вы не станете рассекречивать источник своего потенциального дохода.

Я взял пакетик, повертел его в пальцах и сунул в карман.

— Весьма признателен за щедрость и доверие.

Сходить в «Арго»?… Быть может, он и не собирался меня подставлять. Скорее всего не собирался, иначе подставился бы и сам.

Зайди я в единственный уцелевший в городе кабак под названием «Арго», засвети «дурь» — и шило в мешке уже не утаишь. Мой визит непременно дойдет до боссов этого вертепа. Они могут дать команду своим бойцам скрутить меня и развязать язык. Хотя они наверняка не пойдут на такие меры. Скорее всего мне забьют стрелку и попытаются выведать, откуда у меня это диво? И пообещают долю, если я раскрою источник. Или сами потребуют долю, если я уже в деле. Так или иначе, Пастора могли ожидать большие неприятности. Кажется, он был не очень дальновидным человеком. Или зелье основательно высушило его мозги.

Ничего этого я объяснять не стал, похлопал ладонью по принесенной сумке.

— Теперь я знаю, для чего вам химическое оборудование и разовые шприцы. Ясно также, в чем состоит ваш способ общения с Богом.

— И что такого?! — запальчиво перебил Пастор. — Я молился почти всю свою жизнь, но Бог ни разу не дал о себе знать ни единым намеком. А с помощью этого, — он ткнул большим пальцем куда-то себе за спину, — я услышал его. Это — окно в Царство Всевышнего.

— Это калитка на тот свет, — возразил я.

— Вы увязли в стереотипах и предубеждениях…

— Да? А помните у Бодлера? Я чувствую ветер с крыльев безумия!

— Безумие — это форма нашего нынешнего существования. А крылья безумия овевали всех великих.

Мне это окончательно надоело. Этот пустой разговор мог длиться до бесконечности. На кой черт он мне сдался? Я что, такой идиот, чтоб тут кого-то перевоспитывать?!

Я сказал:

— Мне нужно два цинка патронов для «Калашникова» и штук триста для «Макарова». В качестве аванса за ваш следующий заказ.

— Патронов у нас мало. Все патроны у Ментов и братвы.

— Военные склады вы, выходит, не обшаривали?

— Нам это было не нужно. А когда стало нужно, оказалось поздно.

Я встал.

— Подождите, — сказал Пастор. — Мы всегда найдем, чем с вами рассчитаться. Но мы заинтересованы в сотрудничестве с вами не только в смысле поставок. — Он понизил голос. — У общины назревают проблемы.

— Кончается порошок?

Он раздраженно мотнул головой.

— Сюда недавно наведывался Генерал. Он знает, чем мы располагаем. Ума не приложу — откуда? И он хочет, чтобы мы поделились. Мы, конечно, отказали. Но боюсь, он так просто не отстанет. Вы опытный человек, ваш совет был бы нелишним.

Он меня отнюдь не удивил. Удивительно, что Генерал или еще кто-нибудь не заявился сюда раньше. Я спросил:

— Вы с кем-то расплачивались порошком?

Пастор насупился.

— Только с самыми надежными людьми.

— Интересно, где вы видели в наших местах надежных людей? Так что насчет Генерала все ясно. Хотите совет? Поделитесь. Иначе они нагрянут и заберут все. А вашу паству перестреляют. За такой куш они ни перед чем не остановятся. У них больше людей, они лучше вооружены и подготовлены. Вряд ли вы отобьетесь.

— А если… ликвидировать Генерала?

Он был полный идиот, я наконец это понял. Я мог прямо отсюда отправиться к Ментам и продать им эту информацию. Я бы получил полный багажник патронов, а Пастор и его люди — пулю в лоб нынешней же ночью.

— Если ликвидировать Генерала, у них найдется кто-то другой, кто явится к вам. Говорю же: поделитесь.

— А если он захочет все…

— Все он не потребует. Потому что знает: просто так не отдадите. Значит, ему придется с вами воевать. Он, конечно, победит, но такой ценой, которую ему его люди не простят. Пиррова победа.

— А могли бы мы, в случае чего, рассчитывать на вас? За хорошую плату, конечно.