И Мадам посмотрела, какое же впечатление произведут ее слова. Однако маршал лишь устало улыбнулся и сказал:

– Заговор продолжался всего лишь три часа, после чего Малле был расстрелян. Старые новости, Мадам.

– Тогда послушайте еще. Русские перехватили в Несвиже сокровища Кремля.

– Как в Несвиже? – удивился маршал.

– Так, жемчуг, бриллианты, – пояснил Оливьер.

А Мадам продолжала:

– Армии адмирала Чичагова и графа Витгенштейна соединились у Березины и ждут злодея. Приметы злодея оглашены следующие: росту малого, плотен, бледен, шея короткая и толстая, волосы черные. Для вящей надежности ловить и приводить к адмиралу всех малорослых. Известные щедроты…

– Довольно! – перебил ее маршал. – Генерал, а что там говорилось насчет колдовства?

– Задержанная особа утверждает, – с явной охотой отозвался генерал, – что будто в здешних местах объявилась так называемая Белая Дама. Появляется она обычно в метель, зазывает томным смехом и призывным помахиванием руки. А после убивает ледяными вилами! И это не так безобидно, как на первый взгляд кажется! Тут целый заговор! Потому что кое-кто из нашей колонны уже видел ее, эту Даму, и теперь солдаты отказываются ходить за дровами. Что вы на это скажете?

Маршал пожал плечами. Генерал удивленно смотрел на него. Тогда маршал сказал:

– Это потом, в другой раз. А пока не будем отвлекаться.

Генерал почтительно кивнул, с очень недовольным видом помолчал, а после все же продолжил допрос:

– Хорошо! – сердито сказал он. – Тогда мы вернемся чуть-чуть в прошлое. И это чудесно. Ведь тогда было значительно теплее, чем сейчас. Особенно там, в Полоцке. – Тут генерал опять немного помолчал, строго глядя на Мадам, а потом так же строго сказал: – А теперь ответьте мне, Мадам, вот на какой вопрос: а что вы делали в Полоцке в ночь с 6 на 7 октября?

– Полоцк, – задумчиво повторила Мадам. – А что это: город, селение?

– Дерзость вам не поможет, – с усмешкой сказал генерал. – У нас есть показания свидетелей, в коих сказано, что именно вы виновны в пожаре, в результате которого город перешел в руки неприятеля.

Мадам молчала. Генерал хотел было еще что-то спросить, но маршал жестом остановил его и сказал, обращаясь к Мадам:

– Подумайте хорошенько. И вспомните не только пожар, но и тех, кто ему способствовал. В рядах Великой Армии. А мы с генералом пока прогуляется по морозцу.

Сказав это, маршал привстал и, постучав по передней стенке кареты, велел:

– Клод, осади!

Клод, кучер, осадил и без того уже едва бредущих лошадей, и господа военные покинули карету. Оставшись одна, Мадам задумчиво подобрала губы и сложила карты в колоду. Клод снова тронул лошадей. Мадам едва заметно сдвинула занавеску в сторону и принялась внимательно наблюдать за тем, что происходит на дороге.

Но ничего интересного ей там увидеть не удалось. Да и услышать тоже, потому что маршал и генерал, остановившись у обочины, молчали. Проходившие мимо солдаты искоса поглядывали на них и нехотя, через одного, приветствовали. В прежние, даже в совсем еще недавние времена, такое себе даже представить было невозможно. А сейчас разве кому-нибудь было до этого дело? Хотя бы даже маршалу? Ничуть! Сейчас маршал смотрел совсем не на солдат, а мимо них, в сторону леса. То есть туда, где, по словам этой дерзкой гадалки, скрывается грозная Белая Дама. Глупость какая, думал маршал, полнейшая глупость. Но глупость весьма полезная! Полезная глупость – как странно… Хотя чего тут странного? Глупость и польза всегда ходят рядом. И служат вместе одному хозяину. Вот даже до чего можно додуматься, мрачно подумал маршал и нахмурился. Но промолчал, ничего не сказал. Помалкивал и генерал. Так что по крайней мере здесь, у них, всё было, как это и положено по субординации. После чего, так же строго по субординации, первым нарушил молчание маршал. Он медленно, как бы задумчиво сказал:

– Никто не знает, что ждет нас завтра. Поэтому мы должны как можно скорее избавиться от груза.

– Избавиться, конечно, нетрудно, – после некоторого молчания так же задумчиво отозвался генерал. – Но трудно хорошо избавиться. Вот в том же Несвиже, как вы только что слышали, получилось не очень-то гладко.

– Да, несомненно, – согласился маршал. И тут же спросил: – А что вам для этого нужно?

– Мне нужно вдвое больше того, чем я просил раньше, – явно упиваясь своей властью, сказал генерал. – То есть теперь это уже десять лошадей.

Маршал вздохнул, но возражать не стал.

– И еще, – строго сказал Оливьер. – Нам также нужно срочно избавиться от этой женщины. Да, я еще раз повторю: я понятия не имею, кто она такая. Вполне возможно, что она и действительно наша с вами соотечественница. Которая, не исключу, не имеет ровным счетом никакого касательства к отряду ротмистра Лисицина. И даже то, что она не желает раскрывать своего имени, тоже несложно объяснить. Ведь женщины… Но! И увы! Увы, эти болваны все как один верят в то, что она колдунья. Так что с какой стороны ни возьми, а приходится. Да.

– То есть, иными словами, – задумчиво сказал маршал, – вы предлагаете мне расстрелять Белую Даму. Так или нет?

Оливьер промолчал. Он знал, что сейчас маршал рассуждает сам с собой, и поэтому не стал вмешиваться в чужой разговор.

– А нужно ли это нашим солдатам? – вновь сам у себя спросил маршал, подумал и сказал: – Генерал, мне кажется, что вы хотите расстрелять красивую легенду. И я даже больше скажу: делать это ни в коем случае нельзя. Потому что пусть лучше Белая Дама и далее будет свободной, пусть она бродит по лесу… и пугает наших дезертиров.

– Но ведь она шпионка и приговорена к расстрелу! – На этот раз Оливьер не выдержал и даже повысил голос, что с ним случалось крайне редко.

Маршал с удивлением посмотрел на генерала и сказал:

– Но только что вы утверждали совершенно обратное. Вы утверждали…

– Да, я утверждал! – запальчиво воскликнул генерал. – Но что могут стоить слова? И чего стоят все улики, доказательства?! Поэтому, когда дело касается особо запутанных случаев, я полагаюсь единственно на интуицию, на… нюх. Да-да, на нюх, да простите мне это низкое слово!

На что маршал едва заметно усмехнулся и спросил:

– Ну и что же вам ваш нюх на этот раз подсказывает?

– А то, что задержанная имеет самую непосредственную причастность к пожару в Полоцке! – весьма уверенно ответил генерал. И так же весьма уверенно продолжил: – А если бы не он, то есть пожар, то мы бы и по сей день стояли в Полоцке! Но когда посреди глухой ночи наши тщательно укрепленные и еще более тщательно замаскированные позиции вдруг озаряются заревом обширнейшего возгорания и становится видно как днем, то, спрашиваю вас, чего еще могут пожелать вражеские артиллеристы для ведения прицельной стрельбы?! А посему…

– Но женщина при чем?