Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На ней был толстый шерстяной свитер, но он не скрывал ее соблазнительные изгибы.
«Она прекрасна».
Хотя это не могло быть единственной причиной, почему его к ней тянуло. Роуэн в свое время повидал множество красивых женщин, но ни одна из них не привлекала как Эмилия.
Казалось, его грифон выпрямился и обратил на нее внимание… и ему понравилось увиденное.
«Я хочу узнать о ней побольше, — говорил он, дергая его сердце. — Расспроси ее».
«Я не могу сделать это прямо сейчас, — ответил Роуэн. — И ты это знаешь».
Не могло быть более неподходящего времени: в конце концов, он только что совершил аварийную посадку на ее собственность. Тот факт, что она не заперла его и не вызвала полицию, уже был маленьким чудом, и он понимал, что такое лучше ценить.
Но понимал, что не сможет сказать ей правду об истинной причине его появления здесь.
Во-первых, она никогда бы не поверила ему, даже если бы он попытался. Было достаточно странно рассказать о свое второй ипостаси грифона, не говоря уже о существовании оборотней во всем мире. Вероятно, она примет его за сумасшедшего… и, честно говоря, он не стал бы винить ее за это.
Во-вторых… ну.
Оборотни были скрытными. Если Роуэн расскажет о себе, ему придется рассказать обо всех.
«Однако ты можешь ей довериться, — заговорил грифон. — У нее доброе сердце Мы можем сказать».
Роуэн признался, что это похоже на правду. Она помогла ему, хотя немногие решились бы на такое.
«Но все же…»
— Я… боюсь, что у меня нет возможности рассказать всю историю сейчас, — наконец сказал Роуэн, осознавая, что пауза в разговоре слишком сильно затянулась.
Эмилия посмотрела на него, выгнув бровь.
— «У меня нет возможности» означает, что ты не можешь или не будешь?
— Я… не могу. Извини. — Технически это было правдой. Секрет существования оборотней ему не принадлежал, чтобы его раскрывать… какой бы красивой и доброй Эмилия ни была.
Но все же сама мысль о том, чтобы что-то от нее скрывать, терзала его совесть так, как никогда раньше.
В конце концов, он привык скрывать свою личность. Ему приходилось работать под прикрытием, поскольку часто выслеживал и привлекал к ответственности оборотней-преступников.
Большинство оборотней хотели просто мирно жить, не привлекая к себе внимания. Как правило, они жили группами с другими оборотнями, но большинство не испытывали враждебности к людям.
«Но когда они…»
Когда оборотню взбредает в голову создавать проблемы, результаты разрушительны.
И это проблема всех… проблема, которую необходимо решить.
Что он и делал, когда налетел шторм и заставил его приземлиться таким эффектным способом.
«Таким глупым способом, — поправил он себя, борясь с желанием поморщиться. Его же предупреждали. — И теперь из-за своей опрометчивости, я попал в эту неловкую ситуацию».
— Ну. — Голос Эмилии снова ворвался в его мысли. — Значит, ты не можешь мне сказать, как оказался в моем сарае. — Она наклонила голову. — Я должна угадать?
Роуэн моргнул. «Это неожиданно».
Эмилия прищурилась, словно оценивала его.
— Ты не выглядишь пьяным, поэтому этот вариант я могу исключить, хотя он кажется самым очевидным. И, честно говоря, зачем соглашаться на что-то настолько скучное, если я могу придумать более веселое?
— Более… веселое? — спросил Роуэн. Ладно, теперь он сбит с толку. И совсем не в своей тарелке.
«Она мне нравится, — внезапно промурлыкал грифон. — У нее есть дух. Дух — это хорошо».
«Заткнись, — рявкнул Роуэн. — Это серьезно».
— Эм. — Эмилия приложила палец к губам. — Я бы сказала, что ты летал на своих самодельных крыльях, но сейчас не так много солнца, чтобы растопить воск и низвергнуть тебя на землю. Так что дело явно не в этом.
Вопреки своему высказыванию, он почувствовал, как губы дрожат, желая улыбнуться.
Обычно его работы была чрезвычайно серьезной. Ему не часто выпада возможность повеселиться. И он не встречал таких людей, как Эмилия — большая часть его жизни состоит из общения с худшими членами сообщества оборотней, поэтому он иногда забывал о существовании лучших вещей.
Впрочем, он делал свою работу, чтобы эти лучшие вещи никуда не исчезли.
— Нет. никаких самодельных крыльев, — сказал он, хотя и пытался себе напомнить, что сейчас не время для шуток.
— И бороды тоже нет, — сказала Эмилия. — И в сарае не нашлось рождественской ели, поэтому не думаю, что ты Санта, пришедший вручить мне мои подарки пораньше.
«Санта? Ну, конечно…»
Он знал о рождественском обычае Санты, хотя сам и не сталкивался с таким. Для оборотней Рождество был поводом провести больше времени со своими любимыми, и любые подарки предназначались только друг другу.
Роуэн почувствовал укол зависти в сердце: с кем бы Эмилия ни проводила Рождество, им очень повезло.
Но он мгновенно отогнал эту мысль.
Если Эмилия проводит Рождество с кем-то…. с кем-то более удачливым, чем он… тогда ей, вероятно, не понравится, что Роуэн торчит в ее доме дольше необходимого.
Не говоря уже о том факте, что, если он не поторопится и не свяжется с Хардвиком, то…
При мысли о Хардвике Роуэн чуть не застонал вслух.
«Мне очень повезет, если Хардвик не снимет с меня шкуру и не сделает ковер из грифона», — подумал он мрачно. Нет, он вполне этого заслужил. Ситуация, в которой он сейчас оказался, относилась к разряду тех, из-за чего босс всегда просил его не гнать лошадей.
И как бы ему ни нравилась игра в угадайку с Эмилией, ему необходимо вернуться к работе.
— Хотел бы я сказать, что пришел сюда по более праздничной причине, — неохотно сказал Роуэн. Ему оставалось только сказать ей правду… или ту ее часть, в которую она поверит. — Но история менее захватывающая. Я полицейский.
Это не ложь, то же самое он говорил людям раньше, когда разыскивал проблемных оборотней. В Патрульном Корпусе Оборотней работают маршалы мира оборотней, выслеживая беглецов и доставляя их обратно для свершения правосудия.
— Полицейский? — спросила Эмилия, моргнув.
Роуэн кивнул. Он потянулся в карман и достал свое удостоверение, чтобы показать ей.
— Я выслеживаю преступников. Но тебе не о чем беспокоиться, — быстро проговорил он, когда глаза Эмилии расширились. — Честно. Я даже не уверен, что на правильном пути.
Эмилия все еще смотрела на него,
