Рявкнув что-то своим спутникам на непонятном языке, к группе девушек подскакали два других татарина. На головы пленницам набросили грязные мешки и, толкнув на землю, связали всем ноги.

Старая деревянная телега трещала и подпрыгивала на каменистой дороге. Возница, видимо, не в первый раз путешествовал по Карпатам. Он знал, какие тропы ведут в пропасть или в тупик, а какие — к перевалам, которые спускаются на восточные равнины. Тропа, по которой они ехали, вилась по дну крутого ущелья. По обе стороны от телеги и ее живого груза почти смыкались острые скалы. Время от времени на высокий уступ выскакивал испуганный горный козел, осыпая их камнями и землей. За телегой с пленницами ехал конный отряд татар — человек пятьдесят. Все радовались удачному набегу. Они хохотали, переговаривались на своем языке, пили вино из мехов и жадно рвали зубами мясо, которое возили прямо под седлами. Лошади, привыкшие к такой жизни, не спеша трусили вперед, пощипывая редкие кустики травы между камнями. Бока многих из них по-прежнему покрывала кровь убитых горожан Львова.

Александра неподвижно лежала в своем дерюжном мешке. Толстая веревка, которой ей связали ноги, бередила еще не зажившую лодыжку. Сквозь прореху в мешковине она смутно видела воинов, едущих верхом за телегой, и каменистые утесы над головой. Она слышала, как плачут другие девушки, лежащие рядом с ней в таких же мешках. Сама Александра как будто умерла.

…На него обрушилась кривая татарская сабля. Она с размаху опустилась на ворот его плаща. Голова отделилась от туловища…

Александра лежала в своем дерюжном мешке молча, не шевелясь, как мертвая.

Его плащ, его вытянутая рука… лужа крови на гладких булыжниках площади. Кровь.

Ее кровь!

Одна слезинка, сбежала вниз по ее щеке, проделав дорожку в грязи.

Дариуш упал и лежал среди трупов после того, как ему в грудь с глухим стуком вонзилось несколько стрел. Его светлокарие глаза словно заглянули ей в душу, и она увидела, как жизнь покидает их.

Вторая слеза сбежала по ее щеке.

Тянулись часы… перед глазами Александры снова и снова вставали жуткие картины резни. Наконец тряска и духота от лежащих вповалку тел усыпили ее. Она заснула тяжелым сном; ей снились кошмары.

К вечеру телега с пленницами остановилась в широкой долине, спрятанной между горами. Здесь стояло несколько десятков палаток, покрытых шкурами. Посередине горели большие костры.

Боевые лошади паслись в полях и заросших травой оврагах, окруживших становище кочевников.

Вокруг костров сидели татары — их было несколько сотен. Они жадно пожирали сырую оленину, запивали ее лучшим львовским вином и сипло орали и пели. Многие ссорились из-за добычи. Телегу поместили в центре этого странного поселения, рядом с самым большим костром.

Отвлекшись от страшных воспоминаний, которые до сих пор целиком поглощали ее, Александра снова испытала страх, когда до ее ушей донеслись грубые крики и смех. Она осторожно наблюдала сквозь прореху в мешке и разглядела, что из самой большой палатки к ним идет человек. Он направился прямо к телеге. Высокий, смуглый, черноглазый, вовсе не урод, хотя лицо немного портил тонкий шрам, который шел от угла глаза к левому уху. Он являл собой внушительную фигуру. Александра решила, что перед ней предводитель татар. Поверх кожаной рубахи и штанов на нем была накидка, подбитая мехом черно-бурой лисы. Он кивнул своим людям, очевидно довольный количеством пленниц в мешках.

Александру схватили за ноги и потянули к краю телеги. Она закричала от страха, но тут же смолкла. Ее охватил леденящий ужас.

Девушку грубо швырнули на землю. С другими девушками обошлись точно так же, их швыряли на землю рядом с ней. Затем ее рывком поставили на ноги и сняли с головы мешок. Свет от костра и факелов ослепил ее; а когда глаза привыкли, она увидела печальное зрелище. Больше двадцати девушек из города стояли рядом с ней, щурясь от яркого света и прикрывая глаза руками.

Их плотной толпой окружили татары. Предводитель подошел ближе. Марьяна, Татьяна и Александра стояли рядом, тесно прижавшись друг к другу. Марьяна горько плакала. Сердце у Александры часто забилось. Она обняла подруг.

Предводитель осмотрел всех девушек по очереди. Дойдя до Марьяны, он остановился и осторожно погладил ее по щеке. В его черных глазах отражалось пламя костра. Александра невольно вздрогнула, заглянув в них. Предводитель пристально смотрел на Марьяну. Александра пришла в замешательство, когда поняла, что в его взгляде нет ни злобы, ни похоти. Он смотрел на девушку с неподдельной теплотой.

Затем он подошел к Александре. Она вызывающе вскинула голову, тряхнув своими золотисто-рыжими кудрями. Предводитель не спеша осматривал ее с ног до головы. Его взгляд на несколько секунд задержался на грязной, рваной одежде. Затем он снова пытливо посмотрел ей в лицо, словно завороженный, а потом повернулся к главарю отряда, который привез ее, и, явно довольный, кивнул. Потом зашагал к своему шатру, но вдруг обернулся и еще раз посмотрел на Александру. С широкой улыбкой, сделавшей его почти красивым, он скрылся за пологом.

Ночь Александра и другие девушки провели в палатке, ближайшей к главному костру. Охраны не было — да и не нужно было охранять; девушки сгрудились вместе, терзаемые болью и страхом. Их новое обиталище оказалось вполне сносным. Они сидели не на траве; в палатку набросали звериных шкур и ковров. Посередине стоял поднос, на нем лежали фрукты, куски солонины, рядом стояли фляги с козьим молоком.

Татары шумно пировали до глубокой ночи. Время от времени то один, то другой пьяный падал на палатку, отчего пленницы еще теснее прижимались друг к другу. Наконец шум утих, и девушки забылись тревожным сном, но только не Александра. Она все время держала за руки Марьяну и Татьяну или гладила их по головам. Слова были не нужны, да их сейчас и не могли бы утешить никакие слова.

Вдруг чья-то рука откинула в сторону полог палатки, и к ним ввалились пятеро пьяных. Один татарин споткнулся и повалился прямо на спящих девушек. Они в ужасе проснулись и сбились в стайку у дальней стены. Грубые руки бесцеремонно хватали пленниц, толкали их на шкуры. Один татарин выхватил из толпы Александру, зажав грязной рукой рот, чтобы не кричала.

— Не ее, дурак. Тебе что, жить надоело? — прорычал другой. Александра не понимала их языка, но смысл ей был вполне ясен.

Ее грубо оттолкнули к другим. Она в ужасе смотрела, как четырех девушек, и среди них Татьяну, отволокли в сторону. С них срывали одежду и толкали вниз. Татары развязали тесемки штанов и обнажили отвердевшую мужскую плоть. Тот, кто вначале схватил ее, теперь лег на Татьяну, та в ужасе потеряла сознание. Не обращая на это внимания, татарин хрипло зарычал и овладел ею. Его губы мусолили лицо, шею и обнаженную грудь девушки. Закончив свое ужасное дело, он испустил хриплый удовлетворенный стон и рухнул на безжизненную девушку, придавив ее своей тяжестью.

Все заняло не больше четырех минут. Так же быстро, как вторглись, насильники покинули палатку пленниц.