Несмотря на ошеломляющий уровень животного, я не растерялся. Не даром моих предков именуют пепельными барсами. Росчерк панги в районе горла и брыкания зверя усилились. Шкура такого зверя была хорошо защищена от режущего оружия.

Сжав кулак, активировал умение на весь запас маны. Костяшки указательного и среднего пальца зашевелились, медленно срастаясь между собой, а затем на месте уплощения начал появляться нарост. Шерсть над этим местом вспучилась и расступилась. Кожа выпустила острие костяного шипа. Сорок маны хватало только на четыре сантиметра шипа. Прожить моё костяное оружие могло не больше десяти секунд, после чего остатки маны расходовались и кости становились хрупкими и едва ли могли выдержать дуновение ветра.

Сильным ударом вогнал кулак с шипом в горло твари, от чего недовольный визг сменился на хриплое попискивание и ещё более активное брыкание. Четыре сантиметра костяного шипа пробили горло твари, а бесполезные дёрганья только усугубляли рану.

Обхватив предплечье левой рукой, со всей силы потянул на себя, упираясь ногами в разрытую грязь. Хрипы и писк сменились на пронзительный визг, зажмурившись, стиснул зубы и дёрнул ещё сильнее. Зубы заскрипели, а зверь подался телом на меня, избегая разрыва глотки.

Шип отказывался разрывать крепкую плоть монстра, но тут бадирурра сам пришёл мне на помощь, подписав себе смертный приговор. Зверь дёрнулся. Рывок оказался настолько сильным, что я полетел вперед. В этот момент рога с оглушительным скрипом вышли из ствола, зацепив собой внушительную часть коры и древесных щепок. Пролетев сквозь мешанину древесных остатков, я кубарем покатился по земле.

Валяться в грязи я не стал, тут же вскочив. Первым делом бросил взгляд по саднящим местам. Вторая крепость уберегла от сильных ссадин, но местами шерсть оказалась выдрана, обнажая серую кожу. Зверю от таких брыканий досталось больше. После того рывка нас с зверем разделяли минимум семь шагов. Стоя на разъезжающихся копытах, монстр тяжело дышал.

Я только смог удивиться, как можно дышать, имея глубочайшую изломанную рану на горле. Да, зверь дёрнул сильно, и шип вышел напрямую, разодрав ему глотку. С каждым вдохом бадирурры из раны выплескивались брызги крови. Несмотря на всю серьёзность раны и обильную потерю крови, животное явно не собиралось умирать, намереваясь поквитаться с обидчиком.

Рывок монстра в мою сторону я не пропустил. Благо двадцать три единицы восприятия напрямую влияли на скорость реакции. Это меня и спасло. Буквально с места разогнавшись до ошеломительных значений, зверь уже не успевал изменить направление, чтобы направиться за мной, но тем не менее, он сумел меня зацепить.

Уйдя в грациозный прыжок в сторону в тот самый момент, когда земля полетела из-под копыт монстра, я успел порадоваться своей реакции, когда в ногу что-то с силой ударилось. Удар был настолько мощным, что меня закрутило прямо в воздухе и последнее что я видел, было лысое бедро бадирурры.

* * *

Отец… Что он… Где…

— Кса, в бой вступают только в двух случаях. Когда ты уверен в своём превосходстве и когда нет другого выбора, — темнота произнесла затухающим голосом отца самое первое правило, которому он успел меня научить.

Темнота… Тяжёлая… Мокрая… Бесшумная… Мокрая? Почему она мокрая? Шум? Он есть, нужно только прислушаться.

Брызги… Перезвон капель… Нарастающий шум воды… Шум? Журчание бегущей реки?

Я открыл глаза. В первый момент перед ними ничего не было. Что-то их нещадно щипало, но они не видели ничего. Сморгнув пару раз, уставился на водяную рябь. С трудом приподнявшись, я тут же вскочил, будто ошпаренный. Джунгли на глазах превращались в водяную ловушку. От солнечной погоды не осталось и следа. Ливень едва ли не прибивал к земле. Все кусты гнулись под напором воды с небес. Земля не успевала принимать поступающую влагу. Под ногами мгновенно образовывались маленькие ручейки, переплетались, укрупнялись и впадали в полновесные речушки, образованные на незначительных углублениях, сухих ещё каких-то пять минут назад. Тропический дождь — крайне страшная вещь. Вода может лить дни напролёт и не подняться даже до пояса, а может за час затопить окрестности на два твоих роста. Сейчас, по всей видимости, происходил второй вариант.

Хлопнув себя по бедру, убедился в наличии сумки со шкурой зонеха альбиноса. Хотя бы ценнейший товар не потерял. Наказ отца я всё же выполню. Осталось только пережить непогоду. Порыв ветра заломил деревья, поднял с земли кучу брызг и закрутил в воздухе водоворот из ещё не упавших капель. Размокшая грязь ушла из-под ног и я распластался по земле. Тут же подхваченный водой, едва не понёсся в уже бурлящую реку, ниже по течению. Мне туда не надо, ухватившись когтями за ствол ближайшего дерева, умудрился выбраться. Нужно забраться на вершину. Вода сбегает с холмов и возвышенностей, но там она хотя бы не формирует реки, способные утащить каштака своим течением.

Цепляясь когтями за размокшую и превратившуюся в склизкую грязь землю, двигался туда, где оставил свой лук. Оружие бросать было нельзя. Нужно скорее его найти и убираться пока не стало хуже. Продираясь сквозь заросли набухших лиан, тяжело дыша и фыркая, когда подхваченная ветром вода заливала мне рот и нос обильной струёй. Отдельных капель дождя невозможно разобрать, вода лилась стеной. Чёрные тучи изливали всю свою мощь на тропический рай, давая ему жизнь и забирая её у таких непогодников, как я.

Знакомое плечо лука показалось в листве, зацепившись за широкий лист куста. Лук надёжно зацепился за стебель, фиксируясь плечом и тетивой. Перебирая лапами по сочащимся водой лозам, подтянулся. Распутал ноги и нашёл надёжное место. Оттолкнувшись, пролетел с полметра в слое воды, ощущая себя водоплавающим, а не зверолюдом. Мягкое, но абсолютно не грациозное приземление на подушку из прогнувшейся травы и взлетевших брызг грязи. Так я проскользил ещё метров шесть. Загребая рукой по тому месту, где заметил свой лук, сумел ухватиться за древко со второго раза. Рука сама признала родное оружие, надёжно его обхватив. Жаль тетиву, она такой ливень не переживёт, чудо, как до сих пор не расползлась.

Очередной порыв ветра всколыхнул листья кустов, за который зацепился лук. Шум льющейся воды перебил всякий звук хрустнувшего стебля. Лист вместе с луком оказался у меня в руке, и силы природы понесли нас вниз. Я собирался было вцепиться в землю, но у природы были свои планы. Порыв ветра принёс воды на пару бадей. Успев зажать рот, чтобы не нахлебаться, зажмурил глаза, и это спасло меня.

Громыхнуло. Нет, сначала мне показалось, что была неестественная тишина. Затем в закрытых глазах загорелся огонь. Белый. Если бы с закрытыми глазами можно было закрыть глаза, я бы так и сделал несколько раз. Сверкнуло, а затем разверзлись небеса.

Как оказалось, быть под двумя крышами и быть голым под открытым небом в эпицентре бури — две абсолютно разные вещи. Звук пропал. Наступила гробовая тишина, в которой я пропал из реальности. В глазах плясали искры, уши будто отсутствовали, а голова испытывала потерю ориентации. Она не только кружилась, но и вращалась, и выворачивалась, а порой мне казалось, что я лечу или стою на голове. Никакое из внешних чувств не отзывалось, будто я уже не принадлежу реальному миру. Тогда в глазах среди искр показались красные строки.