И тут же изнутри раздался надсадный вопль Светлокрылой. Лучехвост впился когтями в землю, его сердце обливалось кровью. Но не успел стихнуть истошный крик матери, как из глубины детской донёсся слабый тоненький писк. Потом снова наступила тишина.

Лучехвост застыл, в животе у него всё заледенело. Мгновения шли, а из детской слышен был только шорох трав и негромкие голоса Ястребка и Королапа.

Но вот над притихшей поляной разнёсся торжествующий клич Пушистохвостого. Миг спустя растрёпанный тоннельщик выкатился из детской, его глаза сверкали, хвост победно торчал в небеса.

Лучехвост вскочил и бросился к нему, растолкав сбившихся перед входом Осинника, Колосницу и Ореховоноса.

- Она жива? - выдавил он. - Как она?

- Светлокрылая здорова и счастлива, - сбивчиво промяукал Пушистохвостый, поднимая на него затуманенные счастьем глаза. - Ах, Лучехвост, пойдём же скорее! Познакомься со своей роднёй!

Лучехвост громко выдохнул и заторопился в детскую.

Королап посторонился, пропуская отца и брата новорождённых к гнёздышку Светлокрылой. Ястребок, возившийся над Светлокрылой, повернулся к ним.

- Она совсем обессилела, так что дайте ей отдохнуть, - ворчливо предупредил он.

В тусклом свете, пробивавшемся сквозь ветви утёсника, Лучехвост разглядел мать, устало лежавшую на подстилке. Её влажная шерсть была взъерошена, глаза остекленели от изнеможения. Четыре крошечных мокрых комочка приютились под её животом.

Лучехвост с опаской наклонился к ним и поморщился от резкого запаха трав. Зато Пушистохвостый, казалось, не замечал ничего, кроме котят и королевы. Он сел на краешек гнёздышка и принялся с мурчанием вылизывать уши Светлокрылой.

Ястребок, ворча себе под нос, поднялся и поплёлся к выходу.

- Ничего, через денёк-другой она уже встанет, - буркнул он на прощание. - А сейчас поскорее выметайтесь отсюда, дайте ей поспать!

Светлокрылая приподняла голову и в ужасе посмотрела на целителя.

- Не уходи, Ястребок! Куда ты? Не бросай меня! Как я буду их кормить? Их же так много!

- Всего четверо, - бросил целитель, задержавшись на пороге. - Чудесные здоровые котята, они прекрасно сами справятся. Просто лежи, а уж они своё дело знают!

- А вдруг мне не хватит молока? - взвизгнула Светлокрылая.

- Хватит, - ответил целитель, выходя из детской. - Эй, Королап, поторапливайся! Теперь Светлокрылая прекрасно обойдётся без нас.

Королева полными ужаса глазами смотрела вслед уходящим целителям. Потом повернулась к Пушистохвостому и прошептала:

- Я смогу, как ты думаешь? Я справлюсь?

- Ну конечно, - замурлыкал тоннельщик, прижимаясь щекой к её щеке. - Ты будешь им прекрасной матерью! Посмотри, какого чудесного сына ты вырастила, - он с гордостью посмотрел на Лучехвоста. - Ты смогла вырастить его, значит, вместе мы сумеем сделать из этих малышей сильных и смелых воинов!

Лучехвост отвернулся. Потом посмотрел на котят, и его сердце сжалось от нежности и щемящей жалости. Они были такие маленькие, такие беспомощные и так тесно прижимались друг к дружке, что трудно было разобрать, кто где.

- Вы уже дали им имена? - шёпотом спросил он.

- Ещё нет, - торопливо ответил Пушистохвостый. - Светлокрылая слишком устала.

«Что ж, котятам придётся привыкнуть к тому, что она всё время будет уставать», - сухо подумал он.

Самый маленький, чёрненький, котёнок отполз от остальных и стал неуклюже выбираться из гнёздышка, слепо цепляясь за листья крошечными коготками.

Лучехвост наклонился к нему, поднял и положил поближе к материнскому животу.

«Сиди в тепле, глупыш», - с нежностью подумал он.

- Осторожно! - взвизгнула Светлокрылая. - Зачем ты его схватил? Ты мог сделать ему больно!

Злой окрик матери обжёг Лучехвоста, как удар когтей. Он отпрянул от гнёздышка и попятился к выходу.

- Извини, я только хотел помочь.

Острые когти обиды стиснули ему живот. Развернувшись, Лучехвост, не прощаясь, вышел из детской, где к нему сразу же бросился Королап.

- Они все совершенно здоровы, - промяукал он, видимо, решив, что Лучехвост всё ещё беспокоится за котят.

- Отлично, - равнодушно кивнул Лучехвост и побрёл к воинской палатке. На душе у него было пусто, только сердце ныло и сжималось от боли.

- Куда мы идём?

«Мы»?

Лучехвост в замешательстве посмотрел на бывшего друга, припоминая, когда Королап в последний раз радовал его своим обществом.

- Я хочу немного развеяться и размять лапы, - ответил Лучехвост, глядя на тёмную пустошь, лежавшую за стеной вереска. - Хочешь со мной? - Он почти не сомневался, что Королап откажется, сославшись на дела, ждущие его в палатке целителя. - Впрочем, ты, наверное, слишком устал.

Луна уже опускалась за пустошь, а бедный Королап этой ночью не успел даже немного вздремнуть.

- Сейчас я вряд ли усну, - доверительно ответил Королап, подходя ближе. - Сегодня была великая ночь в моей жизни - я впервые принимал новорождённых котят!

Он взмахнул хвостом и нырнул в вереск, а Лучехвост молча побрёл за ним и стал подниматься на склон по узкой тропе, вьющейся среди заиндевелого вереска.

- Светлокрылая точно поправится? - спросил он, догнав Королапа.

- Она совершенно здорова, - заверил его ученик целителя.

- Но она выглядела такой измученной.

- Что ж, роды были трудные, - коротко ответил Королап.

- Зато все выжили, - бросил Лучехвост, вспомнив о Зябличке.

- Да, эти котята - победители, - промурлыкал Королап. - Совсем как ты.

Некоторое время они шли молча. Лучехвост, не спрашивая, вёл Королапа к Сторожевой Скале.

- Я люблю сидеть здесь и смотреть вдаль, - сказал он, когда они подошли к высокому камню.

Они вскарабкались наверх и принялись смотреть на долину, укутанную ночной мглой.

- На что тут смотреть? - помолчав, спросил Королап. - Ничего же не видно!

- А ты подожди, - ответил Лучехвост, взмахом хвоста приглашая друга сесть рядом.

- Чего?

Лучехвост не ответил. Постепенно небо бледнело, ночная тьма уступала свету встающего солнца.

Повернув голову, Лучехвост увидел, как первые солнечные лучи пробиваются сквозь чёрные ветви леса Грозового племени.

- Скоро сам увидишь, - загадочно сказал он.

Не успел он договорить, как розовый шар солнца поднялся над лесом, окрасив золотом голые пустоши, склоны долины и вершины Высоких Скал. Королап изумлённо ахнул:

- Я никогда такого не видел!