А может быть, от решающего шага в область «в принципе несбыточного» нас незаметно удерживает не реальность, а наше собственное подсознание, которое всегда остается трезвомыслящим?

Например, одна моя знакомая долго мечтала о загородном доме. Мысли ее постоянно были там. Она изучала проекты, узнавала цены на стройматериалы, анализировала достоинства и недостатки тех или иных покрытий и несущих конструкций, со знанием дела могла обсуждать типы фундаментов и утеплителей. Прикидывала, где взять деньги и как получить кредит. Однако пальцем о палец не ударила для того, чтобы это осуществить. Потому что на самом-то деле она знала, что никогда дом не построит. Ведь у нее не хватит ни средств, ни сил его содержать – платить за отопление, охранять от воров, беречь от пожара. Да и желания быть привязанной к единственному месту на земле, в общем-то, не было.

Другая моя знакомая, журналистка ежедневной газеты с многолетним стажем, пару лет назад стала поговаривать о том, чтобы уйти с работы. Никаких резких спонтанных действий, которые свидетельствовали бы о несерьезности ее намерений, Елена не собиралась предпринимать. Ни у кого не должно было сложиться впечатление, будто она делает это под влиянием эмоций или минутной слабости. За пару лет у нее было время все обдумать, и когда ее спрашивали, зачем ей это надо, она отвечала, что устала, хочется более спокойной жизни, наконец-то пора подумать и о себе, наконец-то заняться домом и записаться на фитнес, потому что уже давно побаливает спина. И вот этот момент, к общему удивлению, в самом деле настал, и однажды она действительно написала заявление об уходе и ушла на свободный график.

Правда, люди, близко знавшие ее, цитировали фразу из фильма «Убить Билла», мол, «неужели ты хоть на миг поверишь, что сможешь жить в маленьком городке обычной жизнью продавщицы музыкального магазинчика?». То есть делать маникюр и ходить на фитнес.

И точно. Не прошло и пары-тройки месяцев, как у Елены оказалось четыре работы (все, правда, в режиме свободного графика), и как только рассасывалась одна куча дел и обязанностей, как тут же возникала другая. Она купила новую машину, засобиралась в путешествие по Италии и задумала радикальный ремонт в квартире, где у нее по-прежнему частенько не хватало времени на уборку или приготовление сложных блюд. Не говоря уж о вязании на диване. А на холодильнике сиротливо пылился абонемент в фитнес-клуб. И Елена совершенно искренне сама не понимала, как это получилось: я же хотела, чтобы у меня было больше свободного времени, почему мне опять все время некогда? Другими словами: почему же из меня так и не получилось продавщицы музыкального магазина?

Это же явление проявляется и в мире политики. Люди, которые отдают предпочтение одним предвыборным платформам, на выборах почему-то голосуют за представителей совсем других партий. Они совершенно искренне ратуют за социальную справедливость, но при этом отдают голоса за тех, кто, как они считают, может гарантировать им материальное благополучие. И ведь они никого не хотят обмануть – ну разве только себя, правда, совсем несознательно.

Часто можно услышать: когда я куплю себе ноутбук, я наконец-то смогу работать гораздо эффективнее, потому что тогда я буду хранить все материалы в одном месте и обращаться к ним при любой возможности. Вот сяду на даче и буду писать. Или: если бы я начал бегать по утрам, я бы чувствовал себя лучше и ходил в походы. Но тогда закрадывается в голову резонный вопрос: а почему ты не бегаешь по утрам? Чья это ответственность?

В таких случаях говорят о благих намерениях, которыми мы мостим дорогу сами знаете куда. Но что происходит, когда мы совершенно искренне декларируем одно, а «на уме» у нас совсем другое?

…Мы с мужем, как и многие другие мамы и папы, стремимся принадлежать к клубу прекрасных родителей. Мы искренне хотим проводить вместе с детьми вечера, играть с ними и читать книжки. Но когда мы возвращаемся домой с работы, мы чувствуем, что к вечеру у нас остается так мало сил, что отдавать мы уже ничего не можем, наоборот, хочется чего-то получить от других. Тогда мы начинаем жаловаться друг другу, что не видим детей, и в конце концов решаем очередные выходные полностью посвятить детям. Чуть ли не битва идет за то, чтобы никто ничего для себя лично не планировал на «семейные выходные». Но благие намерения так и остаются намерениями. Когда в пятницу звонят друзья и говорят: «Мы к вам приедем! Можно?», – «Да, конечно!» – радостно отвечаем мы без запинки. И дети садятся на целый день смотреть мультики, что они могут делать и без родителей, а мы общаемся с друзьями, а потом мучаемся запоздалым чувством вины и спрашиваем себя: почему же так получилось?

Желания, которые выходят за рамки шаблона, вызывают в людях чувство вины. Человек стремится быть хорошим родителем, сотрудником, хорошим сыном, дочкой, а получается не пойми что.

Действительно, почему? В данном конкретном случае могут быть два объяснения. Первое: нарушен баланс между «брать» и «отдавать». Если вы воспринимаете детей как тех, кому мы должны много отдать, это оказывается невозможным, когда силы на исходе. Чтобы отдать энергию, надо ее где-то получать. Поэтому один из выходов в том, чтобы воспринимать детей как ресурс и, наоборот, именно от них подпитываться.

Второе объяснение – самое банальное, и его труднее всего принять. На самом деле вы, увы, совсем не такой, каким себя считаете. Есть некий шаблон, по которому вы выстраиваете свою личность: не «я такой на самом деле», а «я стремлюсь стать таким». Раз за разом ставя вас перед выбором, жизнь показывает, что вы не соответствуете этому шаблону. Желания, которые выходят за рамки шаблона, вызывают в людях чувство вины. Человек стремится быть хорошим родителем, сотрудником, хорошим сыном, дочкой, а получается не пойми что. Хотел сделать важное задание, что позволило бы продвинуться по служебной лестнице, а вместо этого опять проторчал пять часов в скайпе. И вечером с горя пошел и напился пива с друзьями. Чувство вины коренится в различии между тем, куда вы хотели прийти, и тем, куда вы пришли на самом деле. Хотел карьеру сделать, а пошел и водки купил! Сам виноват!

Но чувство вины заставляет еще более тщательно придерживаться шаблона. Сейчас у меня не хватило силы воли, но в следующий раз я обязательно постараюсь! О, вот уже и новый термин появился – «сила воли», которая вроде бы помогает соответствовать шаблону. Допустим, эта могучая сила сработала, и человек достиг своей цели. Что обычно происходит дальше? Человек испытывает такую гордость от своего достижения, что невольно расслабляется. Те люди, которые долго и мужественно сидели на диете, потом обычно объедаются и через некоторое время возвращаются в свой вес. Я молодец, а теперь можно и поесть как следует! Глубокие изменения личности не происходят за три минуты силой воли, это большая работа, резкие движения здесь неуместны. И потому получается, как у того советского слесаря из анекдота, которому стали заказывать делать швейные машинки, а у него все время получался автомат Калашникова. В последнее время даже говорят, что кто-то под что-то «заточен».

Мы подозреваем, что на самом-то деле каждый человек все про себя прекрасно знает! А публичные утверждения насчет того, что нужна такая-то работа, или такой-то образ жизни, или такой-то мужчина, – это некая компенсация, некий компромисс с обществом. Жить так, как живу я, наверное, неправильно? Надо же жить по-другому? Ну, давайте я хотя бы буду об этом говорить и якобы буду работать над собой. Хотя бы так компенсировать неправильность своей жизни! При этом чувство вины не столько реально испытывается, сколько заранее транслируется. Именно отсюда проистекают и оправдания типа «я сам не понимаю, как это получилось». Да я случайно! Да я не хотел! Да это как-то само собой – я тут ни при чем!