выглядит Госпожа Ковалева, поэтому мешать моему вторжению никто не стал. Пройдя через ресторан, минуя кухню, я вышла в холл, там беспрепятственно спустилась по лестнице на нулевой этаж, или попросту говоря, в подвал, где меня встретил удивленный взгляд охранников:

— Добрый день… — небольшая заминка, видимо инструкций на случай моего появления не было, — У вас назначено?

— У меня абонемент, — и, не обращая внимания на дальнейшие попытки задержать меня, я проследовала дальше по коридору.

Ресепшн действительно был, но пустовал. Я толкнула дверь в кабинет, ожидая увидеть что угодно, но не то, что увидела: растрёпанная брюнетка с расстёгнутой блузкой на коленках у моего мужа и его меняющееся выражение лица. Больше смотреть было не на что, я круто развернулась и поспешила покинуть «Парадиз». Отправилась я в свою старую квартиру и в наше семейное гнездышко больше не возвращалась.

Через пару часов явился Клим, с роскошным букетом и бархатной коробочкой:

— Прости.

— Простила, что еще? — сказала я, взяв букет.

— Возвращайся, — он сегодня был краток.

— Это лишнее. Нам следует взять паузу.

— О чем ты говоришь? Ты не продержишься и дня!

— Считаешь, я бесчувственная кукла, которую интересует лишь собственная безопасность! Ты мне изменял!

— Это глупость, Полина! Ты отдалилась! Вообще с тех пор, как ты вернулась сюда, все изменилось, нас в постели трое!

— Теперь четверо, — усмехнулась я, — Убирайся.

Он громко хлопнул дверью, а я разревелась. Вряд ли Глеб сдержит свое обещание о неприкосновенности моей персоны, но и лавировать между Ковалевыми мне изрядно надоело. Будем решать проблемы по мере их поступления.

Глава 4. Кот в мешке

Пару дней я потратила на то, чтоб создать мало-мальский уют в своем жилище. Затем болтая с Риткой, получила предложение, от которого не смогла отказаться. Подруга уехала в деревню, раньше там жили ее бабушка с дедушкой, и мы часто гостили у них летом. Дом достался ей по наследству, и она гордо именовала его дачей. Зимой за ним присматривал сосед — Петр Михайлович, а летом подруга любила проводить там недельку-другую. Семьей Ритка не обзавелась, поэтому наслаждалась природой в одиночестве.

— Тебе в городе все равно делать нечего, пока один из твоих мужиков тебя не пришиб, приезжай. Хоть воздухом подышишь.

— Договорились.

Я мчала по шоссе, не думая ни о чем, и не особо обращая внимание на зеркало заднего вида. Внезапно меня стал прижимать наглухо тонированный джип, конечно, я его узнала сразу. Останавливаться и спрашивать, какого черта ему от меня надо, не было ни малейшего желания, особенно учитывая тот факт, что охраны я не наблюдала. Я неоднократно ездила по этому маршруту раньше и знала, что впереди будет съезд на проселочную дорогу, а затем лес. Оставалось только надеяться на то, что Глеб об этой дороге не знает и проскочит ее. Я давила педаль в пол, стрелка спидометра лежала, но он упорно догонял меня и прижимал к обочине. Еще немного и я свалюсь в кювет. Неожиданно, мой телефон ожил, на том конце был Бессонов:

— Может, сдашься? Просто боюсь, ты улетишь с трассы раньше, чем у тебя кончится топливо!

— Хорошо, но ты остановишься первым! — он на секунду замешкался.

— Договорились!

Я начала сбрасывать скорость, но дождавшись, когда Глеб остановится совсем, газанула что есть силы и со свистом сорвалась с места. До нужного мне съезда оставалось пару метров, когда его джип показался в зеркале заднего вида. Впервые в жизни неслась я на такой бешеной скорости, едва успевая различать путь и умоляя Господа, чтоб никакой несчастный не рискнул перейти мне дорогу. Притормозив перед нужным поворотом, я свернула на просеку, однако потратила очень много времени на маневр, Глеб стремительно приближался. Я пыталась выжать из своей малышки максимум, но принимая решение уйти с трассы, не учла множества нюансов: во-первых, вести машину по ровному асфальту в разы проще, во-вторых, чем дальше я удаляюсь от цивилизации, тем печальнее будет моя участь.

— Какого черта?! — выругалась я вслух.

Впереди было повалено дерево. «Люблю грозу в начале мая» — я мысленно процитировала Тютчева. А вот я теперь ненавижу! Проехать не представлялось возможным, Глеб дышал мне в спину, а я вынуждена была остановиться. Недолго раздумывая, я покинула машину и бросилась в лес. Бессонов последовал моему примеру.

— У тебя странные игры, Детка! — крикнул он вслед, — Лучше бы тебе все-таки сдаться!

Я бежала, не разбирая дороги, ветки царапали мне руки и лицо. Мой преследователь наступал мне на пятки, а я была уверена, если мне попадется обрыв, я непременно спрыгну. В тот момент я не могла объяснить даже самой себе, почему я так боюсь быть настигнутой. Наверное, это и есть интуиция. Я поняла, что Господь меня покинул, когда моя нога за что-то зацепилась и я полетела на землю, к сожалению, не с обрыва.

— Твою же мать! — выругалась я, и, добавив еще несколько непечатных выражений, попыталась сгруппироваться и встать, но было слишком поздно. Этой секунды ему и не хватало, он навалился сверху, прижав меня всем своим весом к земле.

— Отпусти! — зашипела я, продолжая вырываться.

Я слышала его прерывистое дыхание и мурашки бежали по всему телу, стоило признать: Глеб по-прежнему заставлял мое сердце биться чаще. Мои попытки отползти и до этого выглядевшие жалкими, сейчас и вовсе потеряли всякий смысл. Я завизжала что есть силы, прекрасно понимая, что никто меня здесь не услышит.

— Да заткнись же ты! В конце концов! — рявкнул Бессонов, резко перевернув меня на спину, — Давай просто поговорим!

— О чем?! — попыталась я закричать, что под его весом сделать было затруднительно, поэтому вышел жалобный писк.

Пока Глеб пытался придумать тему для обсуждения, я свободной рукой схватила приглянувшийся мне булыжник и со всей силы обрушила ему на голову. Вряд ли он бегал за мной по лесу с целью поболтать. Его тело обмякло и стало еще тяжелее, с трудом стряхнув его с себя, я на всякий случай прощупала пульс и вздохнула с облегчением — жив кровопивец.

— И что прикажешь с тобой делать?! — возмутилась я в пустоту.

От машин мы удалились на приличное расстояние, одно дело бежать, другое — тащить на себе сто килограмм. Мне это точно не под силу, если только волочить за ногу, вряд ли бы он одобрил такое решение. Оставлять его здесь конечно тоже нельзя.

Проверив содержимое карманов, я нашла телефон, набрала номер Бора, и как только он взял трубку сказала:

— Он без сознания, с пробитой головой, в лесу. Где мы не знаю, охранять