Значит, прощай, правительственная награда из рук президента! Поеду и найду этого Редьку. Пригрожу ему тем, что расскажу его жене о любовнице, и заставлю отдать удостоверение Толика.

И я опять поехала к «Ликтару» – ждать замдиректора. Только на этот раз я решила пройти в приемную. Там неожиданно для себя я обнаружила свою институтскую знакомую, Катю из Шабалова. Она сидела за конторским столом и что-то писала. Потом подняла глаза и увидела меня.

– Что вы хотели, женщина? – спросила она официально. Потом взгляд ее прояснился, и она обрадованно закричала: – Ой, Ольга, ты какими судьбами?

Мы разговорились. Я не видела однокурсницу Катьку сто лет – почти со времени окончания вуза. Она рассказала мне последние новости: вышла замуж, устроилась работать сюда через тетку. Как бы невзначай, я стала расспрашивать ее о начальнике. И вот что она мне рассказала.

Семен Семенович Редька – как оказалось, довольно противный злопамятный мужик. Придирчивый и вредный, постоянно держит сотрудников в напряжении. Не прощает ни малейшей ошибки, однажды даже уволил старого сотрудника за получасовое опоздание. Но отдел под его руководством не стал работать лучше. Вовсе нет – зажатые и запуганные сотрудники постоянно ошибались в отчетах, чего не случалось при прежнем, добром Степане Кузьмиче.

Теперь понятно, почему этот вредный персонаж так взъелся на несчастного Толика. Ну ничего, посмотрим, как он запоет, когда я его прижму! Эх, и наживу же я себе врага!..

Дождавшись обеденного перерыва во дворе, я увидела выходящего Редьку. Он уже подходил к машине, когда я остановила его:

– Семен Семенович, постойте, мне нужно с вами поговорить!

– Кто вы такая и откуда знаете мое имя? – удивленно посмотрел на меня он.

– Неважно, кто я и откуда вас знаю, главное, что вас, думаю, заинтересует моя информация, – голосом прокурора сообщила я.

– Да? И что же вы мне расскажете, девушка? – Его взгляд был насмешливо-заинтересованным, будто я обещала сделать ему приятный сюрприз.

– Про вашу любовницу Полину и встречи в девятиэтажке на Соколовой улице, – врезала я ему под дых.

Редька вмиг стал серьезным и сердитым:

– Вас послал Никифор Олегович? Зачем этому старому дураку надо было вмешивать сюда посторонних?

– Не Никифор и не Олегович. Ваш тесть здесь ни при чем, дело в другом.

– Да? И в чем же, интересно?

– Дорогой Семен Семенович, дело в том, – вещала я задушевно, – что некоторое время тому назад вы обидели одного человека. Очень обидели.

– А-а, так вы от Петрова? – торжествующе спросил Редька. – И что же он думает, что я возьму его обратно на работу? После такого бесцеремонного шантажа?

– Нет, Семен Семеныч, я не от Петрова. Как там документики поживают?

– Не брал я никаких документиков, – нервно воскликнул мужик, – что вы ко мне пристали!

– Между прочим, я не говорила, что вы их брали. Я спросила, как они поживают. Но вы сами себя выдали. И вовсе я к вам не приставала.

– Никак не возьму в толк, что вы имеете в виду?

– Где документы милиционера Анатолия? – выкрикнула я громовым голосом. – Вы знаете, сколько дают за такие шутки? Немедленно отдайте, иначе вам не поздоровится!

По лицу Редьки было видно, что внутри его происходит мучительная борьба – ему не хотелось проигрывать в этой схватке. Но, видимо, благоразумие все же перевесило, и он глухо произнес:

– Ну хорошо, ваша взяла, я отдам удостоверение этого придурка. Только сейчас его у меня с собой нет. Я отдам его позже. Дайте мне ваш контактный телефон. – Мужик достал мобильник.

Дав ему номер своего сотового, я отправилась в редакцию. Там я застала следующую картину: надувшегося Ромку, державшегося за лоб, смеющуюся Маринку и слегка улыбающегося Виктора.

– Что случилось, кто обидел Рому? – спросила я коллектив.

– Он сам себя обидел, – пояснила Маринка, – стал играть с Виктором в карты на щелбаны. Три раза выиграл, а один раз проиграл.

– Ну и что?

– Ромка, покажи. – Курьер убрал руки со лба – там оказалась большая шишка.

– Витя, ты изверг, – ахнула я, – зачем изуродовал ребенка!

Фотограф пожал плечами, мол, сам виноват.

– Так, – констатировала я, осмотрев редакцию, – значит, вместо работы отдыхаем и развлекаемся, да? А кто криминальную хронику будет готовить? Пушкин?

– Ну, Оленька, – стала оправдываться Марина, – ты же знаешь, как мало событий происходит в такую жару.

– И ты хочешь сказать, что в городе ничего не случилось?

– Ну, один перепившийся алкаш собутыльника своего амфорой огрел – тот и умер.

– Чем огрел?

– Старинной амфорой – они в краеведческом выпивали, в подсобке.

– Да уж, скоро того и гляди из мушкетов начнут палить, – сыронизировала я. – Кажется, Маринка, скоро твой любимый сосед будет в безопасности.

– Ой, а как тебе это удалось? – спросила благодарная подруга.

– Ценой невероятных усилий мозга и мускулов.

Маринка обняла меня и закружила.

Дернул меня черт раздавать обещания, не сделав дело до конца. Чует мое сердце, будет еще какой-нибудь сюрприз, и наверняка не самый приятный.

Звонка от Редьки я в этот день так и не дождалась. Купив по пути газету «Тарасовский экспресс», я двинула домой. Уж если расслабляться, так по полной – ничего смешней этой газеты я не знала. Чего стоили одни только заголовки: «Живые динозавры в Подмосковье», «Секс-двойник президента». Похоже, вся газета составлялась людьми с богатой фантазией, которым даже не требовалось выходить из редакции, чтобы создать номер.

Выходя из машины, я увидела на скамейке возле моего подъезда двух довольно рослых тинейджеров. Когда я заходила в подъезд, один из них молодым баском прокомментировал: «Теть, ты откуда такая красивая?» Заверив пацана, что я такая от мамы с папой, я стала подниматься по ступенькам. Дожили – мне уже подростки комплименты делают! Я представила себе учебное пособие «Межполовые отношения в детском саду» и хихикнула.

Внезапно мне сделалось страшно – лампочка на моей лестничной площадке не горела. Я вспомнила мстительного Редьку и подумала, что уж слишком легко мужик согласился на мои условия.

Тут что-то темное зашевелилось у моей двери. Я только и успела завизжать, как на мою голову обрушился какой-то твердый предмет.

Журчание воды… Как приятно! Стоп, какая вода? Что случилось? Разлепив с трудом ресницы, я увидела давешних тинейджеров – один из них поливал меня водой из пластиковой бутылки. По-видимому, я лежала на лавочке у подъезда

– Глянь, Санек, кажись, очнулась, – сказал тот, что был поплотнее.

Язык не слушался меня, я лишь пролепетала: