Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подошедший к остановке автобус резко затормозил в натёкшей за время дождя луже, окатив Игоря грязью. Он поморщился, отряхивая ботинки, и влез в открытую перед ним дверь старого пазика. Пахнуло неразбавленным дизельным топливом, протухшей шаурмой и рвотой. Пройдя в конец салона, Игорь уселся на свободное место, выставив в проход между креслами не помещающиеся ноги, и, ловя свежий воздух и капли дождя в открытую над ним форточку, продолжил размышлять.
Если Папе нужен специалист по истории Китая, то значит, он что-то нашёл в ней — в этой истории. А Игорь не дурак, понимает, что такие находки стоят совсем не тех денег, которые Папа пообещал ему за то, что он взялся за Марту. Одна проблема: заплатят ему, если Марта за Игоря зацепится, а обычно это означало влюблённость. Но влюбить её в себя не получилось. С другой стороны, иногда дружба держит крепче, чем любовь. Главное — не перестараться.
Но даже если всё так, и дело в какой-то истории из Китая, зачем вот это? Зачем цеплять историчку? Неужели нельзя просто прийти к ней, поговорить, заплатить, в конце концов? Что там такого, что её нужно обязательно сажать на крючок? Да ещё и не просто на привычную всем дрянь, а на человека? Что там такого?
— Эй ты, хлыщ казённый!
Игорь посмотрел на подошедшего к нему насквозь пропитого мужика, пнувшего его ботинок. Мужик глядел зло и скалился, как шакал из Маугли: вроде и укусить хочет, а страшно.
— Да?
— Ноги убрал! Тут рабочие люди ездят, а не такие… — Мужик сморщился, став похожим на старый скукоженный временем башмак, и плюнул на пол. Слюна тут же впиталась в покрывающую тот грязь.
— Не вопрос, извините.
Стараясь не улыбнуться, Игорь подобрал ногу, впихивая её в пространство между своим сиденьем и спинкой впереди стоящего кресла. Он знал, что задирать вот таких «маргиналов» — иначе Игорь их не называл — не стоит: только руки испачкаешь да одежду, а удовольствия от драки ноль целых ноль десятых. А драться, когда нет удовольствия — это тратить время зря, так тренер учил, и Игорь понял это после первой серьёзной заварушки.
Он, тогда ещё совсем зелёный пацан, участвовал в перевозке партии золота из Казахстана в Россию. Погранцам дали на лапу, полиция — вернее, тогда ещё милиция — тоже была куплена, и никаких проблем не предвиделось. А вот поди ж ты. Пятьдесят с небольшим километров от пограничного поста, и их подрезала красная девятка. Думали, что дебилы-малолетки, но когда из салона выскочили мужики в армейском камуфляже, балаклавах и с калашами наперевес, как-то вся думка пропала, осталась лишь одна мысль: как выжить?
Но стрелять не стали. Их — четверых, для троих из которых это был не первый рейс — вытащили из их старенькой Нивы, поставили коленями на обочину, связав руки за спиной, и принялись потрошить машину.
— Пизда нам, мужики, — прошептал один из старичков по кличке Дербент, когда почти всё, что можно было, вытащили, и осталось только вскрыть покрышки, — сейчас вычистят всю, и нас в ней и спалят.
— Молчать! — прикрикнул на Дербента один из нападавших, стоявший рядом с ними, и с размаху ударил его прикладом калаша в висок.
Дербент повалился в дорожную пыль. Это стало спусковым крючком для Игоря. Его не забрали в армию, потому что тренер сказал: «Стоит пропустить одну тренировку, и вся твоя подготовка пойдёт псу под хвост!» И Игорь согласился, отправившись в эту поездку, которая позволила бы купить белый билет. Это, и появление неизвестного молодого мужчины.
В старинных китайских одеждах, словно сошедший с экрана телевизора, тот появился из ниоткуда и просто прыгнул. И Игорь, глядя на него, внезапно понял, что и у него получится. Он так и не смог после понять, как это возможно из той позы, но у него действительно получилось. А потом вдвоём с тем «китайским» мужчиной они положили всех нападавших, не ожидавших такого от какого-то сопляка в паре с… А с кем? В любом случае, мужчина смог противостоять не только ударам, но и пулям, словно был отлит из титана. Хотя, бандиты почти не стреляли — не успели.
Именно тогда Игорь впервые почувствовал радость и удовольствие от того, какими глазами смотрели на них нападавшие, какой ужас читался на их лицах, как легко входило в их тела лезвие выкидушки и как в этом лезвии отражались солнечные блики… А потом «китайский» мужчина внезапно пропал, оставив их разбираться с оставшимися.
Игорь, как смог, отвернулся от прохода и продолжил смотреть в грязное окно на пробегающий мимо такой же грязный городской пейзаж, размышляя о том, что его пытаются обмануть. Другой причины он не находил.
Глава вторая. Загадка
1.
— Марта Андреевна, извините пожалуйста!
Голос Кряжева нагнал, когда она уже собиралась оставить стопку эссе на кафедре и отправиться в столовую. Есть хотелось так, что Марта готова была проглотить слона. Не жуя. В такие моменты её обычно начинало тошнить и срочно требовалось забросить в желудок хоть крошку от самой маленькой булочки. Обычно на такие случаи она носила в сумке шоколадный батончик, но сегодня его в кухонном шкафу почему-то не оказалось, и пришлось идти так, полагаясь на студенческий кафетерий.
Марта остановилась, наблюдая за тем, как сын мэра со свойственной ему настырностью словно таран пробирается через стоящую у доски с расписанием занятий толпу студентов. Одни отходили, недовольно глядя ему в спину, другие жали руку или просто с улыбкой пропускали. Откровенно страшненькую девушку, кажется, с факультета иностранных языков, Кряжев и вовсе оттолкнул со своего пути, пусть и несильно. Та вскрикнула от неожиданности, а он сделал вид, что не заметил этого, и, улыбаясь, подошёл к Марте.
— Да, Олег? У вас вопрос по домашнему заданию?
Она чуть нахмурилась и посмотрела на часы на запястье. Так всегда делал отец, когда хотел избавиться от надоедавшего ему собеседника. Это была одна из тех причин, по которой она, в отличие от большинства коллег, продолжала носить наручные часы, а не ориентировалась лишь на экран мобильника.
— Нет, у меня другой вопрос. — Кряжев сделал вид, что смутился.
Марта заметила эту насквозь искусственную эмоцию, но не подала вида и кивнула, словно подстёгивая его говорить быстрее.
— Я тут рылся в библиотеке…
— В библиотеке? — невольно вырвалось у неё удивлённое, но она тут же поправилась: — И что вы
