она не первый раз такой путь ночью проделывает. Вот жилось же мне до этого спокойно. Хотя хорошо, что я все-таки смог им помешать. Такую бы девчонку загубили…

Я даже спать лег с мыслями о ней. Мать что-то бубнила. Высказывала недовольства, что прогнал ее Толика. Он ей и про Свету рассказал. Запарила своими расспросами. Во что ты ввязался? Что за девушка? Почему она была в таком виде? Задолбала… Ну хоть протрезвела немного, а то она с работы не успевала прийти и сразу к бутылке.

Несколько бессонных ночей все же сказываются. Не обращая внимания на бубнёж матери, я заснул. Еще и восьми не было. Проснулся от того, что мама трепет меня за плече. И лепечет что-то: Сынок, просыпайся. Тут тебя спрашивают.

А сама поворачивается и говорит: Эдуард Николаевич, вы проходите, присаживайтесь.

Когда я сморгнул одолевавший меня сон, увидел в дверном проеме отца скрипачки.

— Сергей, спустись, пожалуйста, вниз. Мне нужно с тобой поговорить, — сказал он и вышел из комнаты.

Быстро оделся и вышел на улицу. Отец девушки сидел в машине около подъезда. Махнул мне, я сел в машину.

— Добрый вечер, Сергей.

— Добрый.

— Ты можешь мне еще раз описать парня, которого ты по затылку ударил? Ты вроде бросил в него что-то острое?

— Да, кусок тротуарной плитки. Я его не особо рассматривал. Он был очень высокий и крупный. На вес больше сотни, думаю.

— Как ты?

Нет покрупней меня, в массе, так точно. Здоровый бугай. Он ее за ноги держал. Я видел его со спины. Он был рыжий. К нему, кстати, его дружки так и обращались.

— А второй?

— Второй, поменьше рыжего, но тоже не маленький. Он ее под руки держал, а потом за волосы перехватил. Кстати, она ему руку прокусила. Это я точно слышал. Внешне помню, что блондин. Светловолосый. Внешность не особо запоминающаяся, но если увижу, узнаю.

— Это ему ты челюсть сломал?

— Не знаю, сломал или нет. Я сначала его по голове доской от ограждения огрел, а потом уже в челюсть.

— Сломал. Они оба в больнице. Сами добрались. Можешь не волноваться, оба живы.

— Так были еще четверо. Они сбежали.

— Этих тоже найду.

— Что будите с ними делать?

— Не переживай, это не твоя забота. Я разберусь.

— Вы заявили?

— Нет! Света не хочет. Но я все равно их посажу. И дружков тоже найду. Спасибо тебе, парень. Может, передумаешь насчет денег? Думаю, они лишними тебе не будут.

— Не думайте. Пусть Света поправляется. Надеюсь, этих уродов накажут как следует.

— Ну, пару из них и ты наказал неплохо. Перелом челюсти в двух местах… Я еще посодействую тому, что бы она у него срослась неправильно, что бы снова ломать пришлось. Второму по голове тоже прилетело неслабо. Вообще повезло ему, что он такой здоровенный. Был бы похилее… На месте бы скончался. Они в любом случае сядут. Я найду способ.

Отец Светы пожимает мне руку. Еще раз благодарит и уезжает. А я понимаю, что если бы он мне этого не сообщил, завтра бы я и сам начал их искать.

Возвращаюсь в комнату. Настя опять высовывается в коридор.

— Кто это к вам приходил?

Вот любопытная. Да что она постоянно нос свой везде сует!

— Тебе какая разница?

Девушка фыркает что-то себе под нос и закрывает дверь.

Вообще она очень навязчивая. Уже тысячу раз пожалел, что однажды связался с ней. Она в буквальном смысле мне проходу после армии не давала. Ну я же тоже не железный. Девчонка она симпатичная. Знаю, что разведенная. Она года на три меня старше. В ее комнате раньше жила бабка. Бабка заболела, она к ней переехала, а когда та умерла. Настя осталась здесь жить. Я как раз только демобилизовался.

Ну и началось. Сережа, помоги лампочку вкрутить. Сережа, у меня с замком что-то, посмотри. Сережа, я пирог испекла. Ну и стал я к ней время от времени захаживать. Предупреждал ее, что бы ни на что не надеялась. Серьезные отношения мне не нужны. Но потрахаться я, разумеется, не против. Она уверяла, что ее все устраивает. А последнее время стала намекать: Чего ты там с матерью ютишься? Перебирайся ко мне.

А я ни с ней, ни с матерью жить не хочу. Единственное, что меня здесь держит, это то, что пока я создаю видимость своего присутствия, мать так сильно не бухает. Побаивается меня, да и компании у нас в комнате не собирает. А я здесь появляюсь лишь по стольку, поскольку. Я в гараже ночую чаще, чем дома.

Захожу в комнату. Непривычно. Мама выглядит как-то иначе. Переоделась, что ли? А где же ее выцветший халат?

— Сынок, а зачем к тебе Эдуард Николаевич приходил?

— По делу.

— Какие у вас с ним могут быть дела?

— Ты его знаешь?

— Конечно. Это же хирург из нашей больницы.

Точно, скрипачка что-то про смены говорила. Да и выяснил он подробности об отморозках, которые только в больнице узнать можно. Значит, доктор.

— Сережа. Ну чего ты молчишь?

— Мам. Не бери в голову. Нечего мне тебе рассказывать. Я спать хочу.

6

Света

С того самого дня, как я вернулась домой покалеченная. Ксения притихла. Папа тоже стал до назойливости внимательным. И в больнице со мной общались совсем не так, как в тот раз с Региной.

Больше всего я боялась огласки. Я не хотела, чтобы люди начали додумывать то, чего не случилось. Поэтому две недели я просидела дома и ни разу из него нос не высунула. Папа сделал мне справку для колледжа. Лиля поверила в легенду о моей внезапной простуде. Мы общались с ней по телефону, но даже ей я не рискнула сказать истинную причину своего временного заточения.

Делать мне было совершенно нечего. У меня была такая апатия, что даже моя любимая скрипка не дарила мне столь необходимого спокойствия. Раньше, в минуты раздражения и обиды, она меня очень выручала. Мне достаточно было только взять в руки инструмент, и я абстрагировалась от этого мира. Впервые со мной случилось то, от чего музыка меня излечить была не способна.

Мне все чаще вспоминался парень, спасший мне в ту ночь жизнь. Боюсь, что ясли бы уроды довели задуманное до конца. Жить бы я после этого уже не смогла. Не было еще ни одной ночи, что бы мне не приснилось то, как они меня окружают. Парою казалось, что это случилась давно, а иногда сердце разгонялось в бешеной скачке,