Это была одна из самых красивых комнат в Обители.

В свое время старый маркиз целиком положился на вкус матери Харизы, которая помогла ему обставить гостиную по-новому.

Миссис Темплтон сделала это как нельзя лучше.

Она переставила в гостиную мебель эпохи Людовика Четырнадцатого, привезенную в Обитель после Французской революции.

На стены, обшитые белоснежными панелями, она велела повесить картины современных художников.

Таких полотен было немало также в галерее и других помещениях Обители.

Хрустальные люстры, выполненные по особому заказу, поражали великолепием.

А еще в гостиной стояли громадные зеркала, привезенные из Италии приблизительно в то же время, что картины и мебель.

Все Моуды любили путешествовать, помимо того что многие представители сего достославного рода отправлялись за границу с дипломатической миссией.

Это, несомненно, означало, что Обитель понемногу превращается в подлинную сокровищницу бесценных вещей, которые Моуды привозили из странствий или получали в дар.

Когда Хариза была ребенком, она обожала разглядывать фрагменты античных скульптур, доставленных из Греции четвертым маркизом.

Девочка была неравнодушна также к китайским фарфоровым сторожевым собакам, которым вменялось в обязанность охранять дом от злых духов.

Правда, Хариза даже не представляла себе, что в Обители могут находиться какие-то злые духи.

Наоборот, атмосфера этого дома всегда казалась ей исполненной святости.

Такой она сохранялась еще со времен монахов, которые во славу Бога своими руками построили сию Обитель.

Хариза знала об этом, потому что, пребывая в самом нежном возрасте, слышала историю Моуделина из уст матери.

Она часто воображала, как монахи, обращая молитвы к Всевышнему, возводят прочные стены или, распевая священные гимны, валят деревья, чтобы сделать стропила либо половицы.

Кое-где сохранились фрески — свидетельство бесхитростных попыток монахов воплотить в рисунках свое представление о величии духа и совершенстве.

Куда бы девушка ни взглянула, везде она соприкасалась с красотой.

Хариза была уверена, если бы монахи смогли увидеть нынешнюю Обитель, они гордились бы ею, как в тот день, когда только-только завершили строительство.

В гостиной горели все люстры — впервые за последние несколько лет.

После того как Винсент отправился в Индию, старый маркиз редко устраивал у себя приемы.

Зато сейчас гостиная сверкала, как драгоценный камень.

Увидев собравшихся, Хариза внезапно подумала, что новый маркиз хочет превратить званый обед в торжественный сбор клана.

Все приглашенные были родственниками.

Разумеется, полковник Темплтон и его дочь каждого хорошо знали.

Хариза увидела двух пожилых сестер последнего маркиза.

Они жили в доме, который им подарил брат, и очень редко куда-нибудь выезжали.

Жерве созвал своих многочисленных кузенов и кузин.

Все они жили поблизости, а некоторые — и вовсе на территории самого поместья Моуделин.

Среди гостей Хариза не увидела молодежи, за исключением двоих мужчин лет двадцати пяти.

Она знала, им пришлось проделать долгий путь, чтобы приехать на этот званый обед, так как они живут далеко.

Среди обилия гостей девушка не сразу разглядела одного человека, который был ей не знаком.

Пока дворецкий объявлял вновь прибывших, Жерве стоял к ним спиной.

Лишь когда Доукинс назвал их имена, он обернулся.

В первое мгновение Хариза подумала, что у него внешность типичного Моуда.

Тот же квадратный лоб, те же рельефные черты лица, присущие всем мужчинам в этом роду.

Но, видимо, из-за примеси французской крови волосы его и глаза были немного темнее, чем у остальных Моудов.

К тому же в отличие от них Жерве был довольно низкорослый.

Помимо всего прочего в его облике было еще нечто, как выразился полковник Темплтон, «неуловимое», что отличало Жерве от его родственников, но Хариза затруднилась бы выразить это словами.

Жерве подошел к полковнику и обменялся с ним рукопожатием.

— Рад снова вас видеть, — произнес он и только потом посмотрел на Харизу. — Это и есть моя прекрасная кузина, о которой я столько слышал?

Хариза улыбнулась ему.

— Наверное, я должна сказать «Добро пожаловать в Обитель», — промолвила она. — Ведь мы не виделись с тех пор, как мне было четыре года!

— Какое упущение с моей стороны, что я не приехал в Англию раньше! — воскликнул маркиз. — Я должен был сообразить, что это очаровательное дитя превратится в красавицу.

Сколь бы лестными ни казались Харизе эти слова, она отметила про себя, что они слишком легко слетели с его губ.

Она ничуть не сомневалась, что ему уже не раз доводилось произносить подобные речи перед юными девушками.

Поймав себя на этой мысли, Хариза решила не проявлять чрезмерную придирчивость.

В конце концов обещала же она отцу отнестись к Жерве без предубеждения.

Девушка подошла к родственникам маркиза.

Нежно поцеловав престарелых тетушек, она сказала:

— Я не помню случая, чтобы вы появились на званом обеде, а ведь мы с папенькой так настойчиво вас приглашали.

— Я знаю, мое милое дитя, — ответила одна старушка, — но кузен Жерве так нас упрашивал, что было совершенно невозможно ему отказать.

Очевидно, подумала Хариза, Жерве твердо решил понравиться всем и каждому.

Он отпускал комплименты, которые повергли пожилых дам в смущение — в большей степени от неожиданности.

Он был необычайно любезен и приветлив со всеми.

— Вы многому должны будете меня научить, потому что я долго жил во Франции, — обезоруживающим тоном обратился он к своим гостям. — Поэтому прошу вас говорить мне, что я делаю не правильно, и заверяю, этим вы меня ни в коей мере не обидите, напротив, я буду вам только благодарен.

— Мы постараемся сделать из вас настоящего деревенского джентльмена, — в душевном порыве пообещала одна из родственниц. — Смею надеяться, вы любите верховую езду. Не было еще на свете Моуда, который не владел бы этим искусством в совершенстве.

— Я каждое утро, пока жил в Париже, выезжал в Булонский лес, — ответил Жерве, — но можете мне не доказывать, поскольку я и сам знаю, это не то же самое, что скачки по нашим английским лугам.

Все рассмеялись, и Хариза подумала, что ему не откажешь в уме.

Она видела, как он умело манипулирует чувствами присутствующих.