Вероятно, если бы пропавший офицер отыскался, он сумел бы пролить свет на эту загадочную историю.

Однако прошел месяц и не принес никаких результатов.

Под давлением со стороны Жерве Моуда военное министерство было вынуждено официально подтвердить, что Винсент Моуд погиб.

После этого Жерве стал шестым маркизом.

Он уладил все формальности и приехал в Обитель, накануне отправив полковнику Темплтону письмо с просьбой встретить его.

— Как он вам показался, папенька? — спросила Хариза.

Отец помедлил с ответом.

— Трудно сказать что-то определенное, — произнес он наконец. — Я не видел его много лет. Четырнадцать, как ты справедливо заметила.

— Он похож на остальных Моудов? — допытывалась Хариза.

— Да, похож, — ответил полковник, — хотя есть в нем какое-то неуловимое отличие.

Наверное, оно возникло оттого, что он долго жил за границей и стал куда более космополитичен, нежели его родственники.

— Зачем он поселился во Франции? — продолжала вопрошать Хариза. — Я у многих интересовалась, но, кажется, никто не знает ответа на этот вопрос.

— Говорят, он без ума от Парижа, да и мать его была наполовину француженка. Кроме того, он там учился, и все его друзья — французы.

— Трудно представить себе Моуда, который почти что не англичанин, — заметила Хариза.

— Совершенно с тобой согласен, — кивнул полковник и, помолчав, добавил:

— Среди французских аристократов о браке принято уславливаться заранее. Я думаю, именно поэтому Жерве решил поговорить со мной еще до того, как познакомится с тобой.

— Мне кажется, папенька, мы должны ясно дать ему понять, что здесь Англия, а не Франция. Вы же обещали, что не станете принуждать меня выйти замуж за человека, которого я не люблю.

— Конечно же, нет, — подтвердил полковник. — Но вместе с тем я хотел бы, моя дорогая, чтобы ты отнеслась к Жерве без излишней предвзятости.

Немного помолчав, он продолжал развивать свою теорию.

— Можно ли ожидать от молодого человека, воспитанного во французском духе, что он будет думать или вести себя так же, как тот, кто окончил Итон, затем — Оксфорд, а потом отправился на службу в тот самый полк, где служили его дед и отец?

— Я понимаю. И все же, папенька, я отнюдь не стремлюсь так рано выскочить замуж! Мне нравится жить с тобой, и я люблю свой дом.

— Ты полюбишь и Моуделии, — невозмутимо ответил отец.

— Он красив, не стану спорить, — сказала Хариза. — Но все же это не более чем камень и штукатурка.

Она опустила голову и тихо промолвила:

— Вы любили маму, и мама любила вас.

Все, чего я хочу, — это выйти замуж за человека, с которым я буду счастлива не потому, что он чем-то владеет, а просто потому, что он — это он.

Полковник пристально посмотрел на дочь. потом обнял ее и поцеловал.

— Именно о такой судьбе для тебя мечтаю и я, моя дорогая, — ласково произнес он. — Но сегодня мы приглашены на обед в Обитель, и, как я уже говорил, должны постараться взглянуть на Жерве без предубеждения.

По дороге в Обитель Хариза думала о Винсенте.

С тех пор как узнала о его гибели, она не переставала сожалеть, что не он стал новым маркизом.

Тогда все было бы так, как в далеком прошлом.

В детстве она обожала Винсента, хотя он на правах старшего всегда верховодил.

Каждый раз во время игры в крикет она приносила ему мячи, а когда он приезжал на каникулы, была у него на побегушках.

И все же он умел быть добрым и понимающим.

Хариза не забыла, как он утешал ее, когда ее ужалила оса.

А однажды она упала и ушибла ногу, и он на руках отнес ее домой.

«Ну кому это понадобилось, чтобы он умер?»— негодовала она.

Хариза никому бы не призналась, что, подъезжая к Обители, она чувствовала странное волнение.

Даже смешно — ведь она постоянно приезжала сюда, как в родной дом.

Девушка сама удивлялась, вспоминая, что в Обители она провела, пожалуй, больше времени, чем в доме отца.

И, разумеется, ей были доступны все здешние удовольствия — лошади из конюшни маркиза, лодка, на которой она каталась по озеру, оранжерея с диковинными плодами и экзотическими цветами.

Хариза любила заходить в музыкальный салон и играть на фортепьяно — в Обители салон был гораздо больше, а инструмент намного лучше, чем в доме ее отца.

В библиотеке она могла взять любую книгу, а слуги в Моуделине баловали ее чуть ли не с младенчества.

— Наверное, — высказала отцу свое предположение Хариза, когда экипаж остановился, — Жерве был в восторге от здешних слуг, ведь такую замечательную прислугу не столь часто встретишь.

— Когда я с ним разговаривал, мне показалось, он пробормотал нечто невразумительное, вроде того, что собирается привезти сюда слуг помоложе, — ответил полковник.

Хариза возмущенно вскрикнула.

— Как могла прийти ему в голову подобная нелепость? Люди работают в Обители из поколения в поколение, и, если ему не хватает слуг, он должен нанимать их в деревне!

Отец никак не отреагировал на ее протест.

Хариза догадывалась, о чем он подумал: им не стоит вмешиваться в дела нового маркиза — разве что очень тактично.

Волнение Харизы переросло в тревогу.

Ее не оставляло предчувствие, что новый маркиз намерен многое здесь поменять и эти перемены ничего хорошего Обители не принесут.

Они прошли через большие дубовые двери в огромный зал.

Когда-то он служил трапезной.

Более того, в этом зале монахи принимали страждущих.

Любой, кто испытывал нужду в пище или духовном наставлении, был здесь желанным гостем.

Харизе чудилось, будто дух монахов по-прежнему витает под этими сводами.

Каждый раз, входя в дом, она почти физически ощущала, как они привечают ее.

Навстречу Харизе и полковнику вышел старый Доукинс, дворецкий, прослуживший в Обители сорок лет как один день.

— Добрый вечер, мисс Хариза! — почтительно раскланялся он перед гостями. — Добрый вечер, сэр!

— Это снова я, Доукинс, — сказал полковник. — Надеюсь, его светлость остался доволен положением дел в Обители?

— Дай Бог, сэр, чтобы впереди у нас не было слишком больших перемен, — ответил Доукинс.

Хариза мельком взглянула на отца, но промолчала.

Полковник тоже ничего не сказал.

Вслед за Доукинсом они направились в гостиную.