— Причинило страдания — несомненно, но она проявляет необычную стойкость. Мэгги сама настояла на встрече с детективом, пока еще были свежи в памяти детали нападения. Насильник неоднократно душил ее, и женщина боялась, что травма может вызвать частичную потерю памяти. Она даже назвала его имя — Didus ineptus. Это старое латинское название додо, теперь его называют Raphus cucullatus.

— Могу я быть полезна чем-нибудь еще, кроме рассказа о Марке Шугамене? — спросила Хелен.

— Да, можешь, — ответила Делия. — Если только готова поступить в мое распоряжение и с точностью выполнять мои инструкции. Готова?

— Конечно! — Лицо Хелен буквально засияло.

— Хорошо. Подозреваю, нам предстоит встретиться далеко не с одной жертвой Додо, и жизненно важно, чтобы эти женщины дали нам необходимую для начала расследования информацию. Сколько бы времени ни прошло с момента насилия, они до сих пор не могут общаться с мужчинами, какими бы милыми те ни казались. Нам с тобой, Хелен, предстоит общаться с жертвами, пока мы не убедим их обратиться за помощью в клинику Чабба к Лиз Мейерс — уникальному специалисту по реабилитации жертв насилия. Поэтому мы сейчас научим тебя, как следует себя вести — здесь мало женской солидарности, нужно овладеть некоторыми психологическими тонкостями. Надеюсь, что у нас будут звонки от первых жертв завтра, после утреннего шоу Майти Майк, но вполне вероятно, что и сегодня — после радиопрограммы Люка Корби. Ты станешь моей тенью, Хелен. Куда я, туда и ты. Понятно?

— Да! — с энтузиазмом воскликнула Хелен. По крайней мере это было ее первое дело здесь, и она очень хотела, чтобы Делия проявила себя в нем. Если Делия отличится, то отличится и она.

Кармайн отправился в Кэрью, а если точнее — на восьмой этаж Талисман-тауэрс, единственного модного комплекса с дорогими апартаментами, построенного в районе, известном главным образом спокойствием, уютом и множеством проживающих тут студенток. Хелен рассказала, что Марк работает дома, поэтому Кармайн намеревался застать его в апартаментах.

— Я, как и Хелен, являюсь собственником этой квартиры, — объяснил ему Марк Шугамен, приглашая капитана в большую комнату, которая из гостиной была переделана в студию. Указав на два стула возле стола, мужчина сходил в кухонную часть комнаты за кружками и кофейником, а потом еще раз — за сахаром и сливками.

Внешне он казался крупным, но довольно обычным мужчиной под шесть футов ростом. И только глаза — широко открытые, зеленые, с длинными ресницами — выделили бы его из толпы. Одет он был в мешковатые выцветшие джинсы и рубашку с коротким рукавом, из нагрудных карманов которой торчали карандаши, сигареты, короткая металлическая линейка и что-то еще.

Если принять за правду тот факт, что жилище творческой личности пребывает в жутком беспорядке, то Марк был не типичным художником — в комнате поддерживался безукоризненный порядок. Все стены в студии были выкрашены в белый цвет, и только одна представляла собой огромные стеклянные панели, сквозь которые открывался вид на пролив Лонг-Айленд — столь умиротворяюще голубой в эту чудесную пору бабьего лета. Вместо мольберта он работал на чертежной доске, перед ней стоял высокий барный табурет. На примостившемся рядом с доской высоком столе находились чернила, ручки, карандаши, электрическая точилка, различные транспортиры и рейсшины, аккуратная стопка листов и кувшин с водой. Когда они прошли мимо доски, Кармайн с удовольствием рассмотрел выполненный чернилами в черно-белом цвете рисунок, изображающий невероятную семейку енотов. Хоть человеческая натура и была там едва прорисована, однако угадывалась достаточно четко.

— Я иллюстрирую книги, — пояснил Шугамен, разливая кофе. — Эта книга рассчитана на подростковую аудиторию, от тринадцати и до девятнадцати лет, поэтому издатели желают получить первоклассные иллюстрации — без каких-либо штриховок и прочих простеньких дешевых приемов. А значит, обращаются к Марку Шугамену. Сейчас мало какие художественные школы обучают классической технике рисования чернилами, и мои способности очень востребованы. Я учился в Лондоне и Антверпене.

— Сколько уже существует ваше патрулирование в Кэрью? — спросил Кармайн, добавляя в кофе сахар и сливки. — Прошлой ночью была изнасилована Мэгги Драммонд, но у нее хватило смелости связаться с нами. Ее унизили и изнасиловали с особой жестокостью, однако Мэгги — очень сильная женщина. Она хочет, чтобы этого монстра поймали. Я пришел к вам с просьбой о помощи полиции.

— О Господи! — воскликнул Марк, расплескав кофе. Его необычные зеленые глаза заблестели, наполняясь слезами.

— Пришло время рассказать всю правду о «джентльменском патруле», сэр.

— Я с радостью это сделаю, капитан. — Мужчина сделал глубокий вдох, взял бумажную салфетку из пачки и вытер пролитый кофе. — Первой жертвой, о которой мы знаем, была Леони — моя дорогая, любимая Леони! Я обнаружил ее, когда поднялся к ней, чтобы пригласить прогуляться. Она была… в ужасном состоянии! Без ножевых ран, но сильно избита. Он изнасиловал ее трижды, один раз — особо извращенно. Я хотел позвонить в полицию, но она мне не разрешила; поклялась, что будет все отрицать. Бормотала о своей семье во Франции, о позоре. — Марк чуть ли не заскрипел зубами. — Я так и не смог переубедить ее.

— Вы верите, что Леони была первой жертвой?

— Я так думал, но Мейсон Новак — мой лучший друг — сказал, что его девушка, Ширли Констебл, вела себя как Леони. Он прежде считал, что у Ширли был нервный срыв из-за работы, хотя та ей очень нравится. После случая с Леони он твердо уверен — Ширли изнасиловали. Но он даже в комнату к ней попасть не может, поэтому… кто знает?

Кармайн поставил свою чашку. Кофе, кстати, оказался так себе.

— Мистер Шугамен, даже если женщины отказываются сообщать в полицию, вы должны были прийти и изложить свои подозрения, а не организовывать районное патрулирование.

— Теперь я это понимаю, капитан, но тогда ни мне, ни Мейсону ничего подобного в голову не пришло. Я разместил в «Холломен пост» объявление, что организую клуб «гуляющих», куда принимаются только проживающие в Кэрью. Меня накрыл настоящий шквал желающих! Идея «джентльменского патруля» нашла потрясающий отклик.

— Без какого-либо стимула, кроме изнасилования Леони Каустейн, о котором, как я полагаю, вы не упоминали? Звучит несколько необычно, сэр.

Марк усмехнулся:

— Во-первых, хороший способ быть в форме — и мышцы поддержать в тонусе, и сердце в хорошем состоянии. Во-вторых, большинство присоединилось, чтобы спастись от одиночества, — мы ведь всегда патрулируем по трое, состав троек не меняется, а маршруты разные. Ребята сами разбились на группы по интересам. К тому же тройка патрулирует раз в два дня, а не каждый вечер. Это не обременительно.

— И «джентльменскому патрулю» никогда не попадался человек, похожий на насильника? — уточнил Кармайн.

— Точно нет. Максимум, что нам удалось, — это поймать нескольких любителей подглядывать в чужие окна.

— И здесь вы оказали хорошую помощь. Такие любители со временем частенько становятся насильниками. — Кармайн прочистил горло. — Мне нужен список всех членов вашего клуба, мистер Шугамен.