– Ладно, пошутил я, слушай и запоминай: когда банда тащит караван с оружием, ослиный кизяк по тропе лежит. Если навоз свежий, недавно прошли, сухой, давно. И ещё в коробка с оружием часто приходит американская жвачка. Ну, не жвачку я ищу, а обёртку от жвачки, нашёл её меж камнями, по запаху определил срок употребления и, просчитал с чем идёт караван. Осёл, плюс свежая жвачка, это оружие. А если на тропе остатки жеванного насвая, то караван идёт с наркотой. Наркотрафик происходит, как нам известно, без американской жвачки, но на американские деньги. Хотя американские деньги я на тропах ни разу не находил. В карманах бойцов бывало, а на тропе ни разу. Валютой они пока не сорят. Как тебе наука? Чайник… Сашка, в шутку, щёлкнул символический подзатыльник другу.

– Ну, ты даёшь, нау-у-ука. А что на тех фотографиях было, что из найденной папки?

– Извини, вам всем лучше и не знать. Фотки после операции в спецотдел сдали, так их аж скрючило.

Закончил свой рассказ дембель, будущий отставник, гвардии сержант Макаров. Остальные парни, тем временем, слушали юморной Мишкин пересказ о недавних прошедших событий и дружно хохотали над услышанным. Некоторые вставляли своё, особое, видение процесса и от этого смеялись ещё громче.

Война очень часто делает людей озверевшими, чёрствыми, но если их не покидает чувство юмора, то всё ещё можно поправить. Так что простим наших парней за их своеобразное отношение к боевым будням.

Глава 4

Кино и кони

По селу Красному разнёсся слух, что на перевале Тербек, где плоские невысокие холмы за гравийным карьером снимают кино. Кстати, когда-то давно, перед революцией, село называлось Казачьим, потом в Революцию, сразу стало Красно-казачьим, позднее, одумавшись, превратилось в Красное, так и им осталось. Народ был тем же самым, что и раньше, а вот село меняло название в след за изменением политики партии и правительства. Такого, как киносъёмки, в этих невысоких предгорьях Заилийского Алатау никогда не случалось. Новость буквально взбудоражила всё местное население, а особенно мальчишек. Им казалось, что у каждого именно сейчас появилась идеальная возможность стать знаменитыми артистами. Если приехало кино, то естественно именно по их души. каждый из них предполагал, что «счастливый шар» выпал именно ему. Тем более, только что начались летние каникулы, которым, по первым, июньским впечатлениям, казалось не будет конца. От ежедневных шатаний по окрестным холмам они пока что ещё не устали и собраться на таких вот условиях в путь, километров эдак на двадцать, решиться ничего не стоило, лишь бы родители не запретили.

Шурка, про съёмки, узнал почти что первым из пацанов и чуть свет прибежал за напарником.

– Толян, шевелись, побыстрее, иди сюда.

– Ну, пришёл, ну, шевелюсь, что дальше?

Дурацким вопросом начал беседу с дружком одноклассник Шурки Макарыча, Толик.

– Там кино снимают. Пошли, поглядим, жуть как интересно, я никогда не видел.

– Ты не видел? Такого никто никогда не видел, даже дед Шепель и тот не видел, а сто лет уже как у своего забора сидит да на всё подряд смотрит.

– Ладно, ты тут про деда заливать будешь, пошли, посмотрим.

– Пошли, а где это, за мостом, что ли?

– Ну, да, за мостом, сказанул. На перевале, за карьером.

– Вот это ты – сказанул. Километров пятнадцать будет не меньше. Тоже мне ближний свет нашёл.

– Не дрейфь, разведка, прорвёмся.

Бодрым тоном заявил Шурка.

– На зерноток сейчас пойдём, а там машины к комбайнам за зерном челночат, доедем почти к месту, вечером назад. Зато там, говорят, лошадей для съёмок навезли целый табун, когда конюхи пойдут обедать нам разрешат за лошадьми присмотреть и покататься можно будет.

Хитрый Шуркин умишко уже заранее просчитал несколько вариантов различной собственной поживы. Ну а когда речь идёт о лошадях, да о возможности покататься, то устоять перед соблазном дальним казацким потомкам просто не реально.

– Ладно.

Поморщился Толян.

– Пойду у мамы отпрашиваться, ведь к ночи только появимся, ей не скажешь, больше не отпустит. Жди я скоро.

Пацаны с собой в авоську набрали немного отварной картошки, порезанного хлеба, сала и бутылку воды. На гидравлической подъёмной разгрузке зернотока они подсели в кабину газончика к знакомому водителю и покатили по дороге меж невысоких холмов да неглубоких овражков в сторону дальнего перевала. Меньше часа заняла вся дорога и ещё около часа переход пешком к месту съёмок. В первый раз им вся эта дорога показалась вечностью. Откровенно говоря, в отдельный момент, они даже пожалели, что решились на данную авантюру, но то, что им довелось увидеть в конце пути, полностью компенсировало усталость, и все их прежние расстройства. От былых сожалений не осталось и тени.

В конце пешего перехода, поднявшись на низенькую вершину холма, перед ними открылась невиданная ранее картина: вдалеке, у просёлочной дороги, стояли несколько автобусов с надписью «КИНО» по бокам и ещё рядом с ними стояла огромная юрта, разукрашенная ярким орнаментом в национальном казахстанском стиле. Первое, что бросилось в глаз, это большие скопища народа, блуждающего по поляне иногда в разных направления, иногда совместно, чуть поодаль спокойно пасся приличный табун лошадей, таких, которых здесь, меж собой, обычно называли чабанскими. Это низкорослые казахские степные кони с лохматыми гривами. В некоторых местах этой просторной поляны стояли огромные осветительные фонари, а чуть поодаль от них грубо тарахтели генераторы, вырабатывающие этим фонарям ток. Парням сразу стало понятным, что самое главное место площадки, это то, где стоят фонари, поскольку над этими большими фонарями возвышался гигантских размеров воздушный шар. Он был притянут к земле несколькими канатами, а под этим шаром находилась плетёная на вид коробка, внутри которой было что-то из аппаратуры для съёмок. В сельском клубе, в кинобудке были два кинопроектора, и эти кинопроекторы мальчишки часто выдели, заходя перед сеансом к киномеханику дяде Юре. Так вот то, что было в корзине, отчасти напоминало те самые проекторы из кинобудки. Возможно, что шар и не был столь гигантским, но мальчишкам он показался именно таким, поскольку ничего подобного они никогда не видели, а ещё потому, что рядом ничего схожего по размерам попросту не было. Шар величаво выделялся своим воздушным парением над всей окружающей его низенькой действительностью, он был не столь ярок, не был расписан вычурной рекламой, как это сегодня принято, но спокойный серый стальной окрас делал его не менее шикарным и привлекательным, чем нынешние его размалёванные потомки.

– Вот это да.

С изумлением поговорил Толик.

– Ни фига себе.

Необычной фигурой речи проявил своё удивление