— Вот как? — Бровь Посланника изогнулась.

— В условии сказано, я и моя супруга обязуемся выдать Дому Серебряного Волка первенца мужского пола, но это невозможно. Два года назад, наш сын скончался.

— Печальная весть, — задумчиво отозвался Святослав. — Мы готовы взять в залог вашего второго сына.

— Это также невозможно, мой государь.

— Почему? — Рявкнул воевода.

— У нас больше нет детей.

Святослав коротко переглянулся с хмурым, как грозовая туча воеводой и, приняв совершенно беззаботное выражение, пожал плечом:

— Не вижу проблемы. Выдайте в залог племянника. Первенцы ваших братьев устроят Верховного Правителя так же, как ваш кровный сын.

— Должен огорчить, — Николай перехватил инициативу. — Дело в том, что ни я, ни Игорь женами не обременены, и родных детей не имеем.

Стало тихо, как на кладбище. Раскаленный добела воздух затрещал от напряжения. Лейдцы, застывшие у противоположной стены, сжали древки копий, походившие на осколки солнечных лучей в ожидании сигнала смять наглецов, посмевших оскорбить командира отказом. Но сигнала не последовало.

Святослав усмехнулся. Ледяной взор его темных глаз выдержал злость Николая и ненависть Будиша, после чего лоб молодого Посланника прорезали складки. Он отстранился от стены и гордо расправил широкие плечи. На нагрудной пластине его доспеха заплясали яркие отблески огня.

— Вы не оставляете мне выбора. В случае если нет возможности предоставить в залог мира ребенка: вашего, или ваших братьев, в Лейд поедет один из вас троих. Кому суждено покинуть Ипати — решайте сами.

Младший Игорь побледнел на глазах, хватаясь рукой за сердце.

— Да как вы смеете! — Взревел Будиш, но под ледяным взглядом Святослава, прикусил язык.

Николай, истекавший каплями пота, рухнул на диван.

— Решение принято. Отказ будет расценен, как нежелание соблюдать условия перемирия и истолкован, как объявление войны. — Жестко подвел итог Святослав, холодно на зависимых вассалов. — Надеюсь, вы меня услышали, князь уделата?

Будиш был раздавлен решением Метрополии. Его лицо походило на посмертную маску.

— Даю срок до утра. Завтра выдадите заложника, и с первыми лучами солнца мы покинем Ипати. И еще, не беспокойтесь по поводу нашего размещения. Мы знаем в Арге наступило время «Встречи Весны» и по сему останавливаться во дворце и стеснять вас не намерены. — Святослав кивнул братьям и проследовал к выходу.

Лейдская дружина, лязгая доспехами и скрежетая о мраморные плиты копьями, вытекла за ним металлической рекой. Добрыня покинул гостевую последним, смерив непокорных князей грозным взглядом.

Глава 3

Столица дышала праздником «Встречи Весны».

Приготовления шли полным ходом: улицы и переулки украшались голубыми и алыми лентами, флигели и ставни пестрели ландышами и первоцветами, а на крыльцо каждого дома выставлялись корзины, наполненные горстями разнообразных сладостей. По традиции, принятой в Арге, любой желающий мог забрать корзину, а вместо нее оставить свою, полную даров и пожеланий. Таким старинным образом Дом Огненного Орла отмечал приход весны. Для суровых северян эта традиция была в новинку и ничего кроме недоумения не вызвала.

По мере того, как отряд Святослава приближался к центру города, улицы заполнялись гомонящей толпой. На каждом углу бренчали музыканты и голосили певцы, по соседству кружились ватаги фокусников, веселя публику и зарабатывая звонкую монету. Присмотрев у оградной стены непримечательный постоялый двор под названием «Охотничья Слобода», северяне остановились.

Увидев «гостей», управляющий сначала оторопел, потом все же взял себя в руки — вписал имена постояльцев в Книгу Регистрации и выдал ключи от снятых комнат. А когда лейдцы, наконец, удалились наверх, забурчал молитву Светлой Заре, осеняя себя защитным знаменем и проклиная утро, которое привело столь «нежеланных» постояльцев.

Святослав переложил на плечи воеводы заботы об отряде и лошадях, а сам набросил на плечи темный широкий плащ с капюшоном, намереваясь незамедлительно сообщить Верховному Правителю о том, что вместо сына Будиша в Стифополь прибудет один из его младших братьев.

Князь Роман удивится.

В Ипати насчитывалось девять почтовых контор и все располагались в Золотом Квартале, лежавшем к востоку от княжеского дворца. Добираться туда пришлось долго. Послеполуденный город грохотал тысячами голосов, гремел сотнями повозок и гудел десятками стихийных рынков, расползавшихся по переулкам и площадям, как ленивое виноградное вино. Чтобы не тесниться в толчее, Святослав свернул с Главного Пути и, взбежав по каменным ступеням на оградную стену, зашагал вдоль парапета. Отсюда, с высоты птичьего полета, открывался потрясающий вид на прилегающие к Ипати цветущие долины и лесистые холмы, утекавшие к горизонтам застывшими волнами изумрудного серебра. От самог о города, выстроенного на невысоком плато и замкнутого круглой каменной стеной в десять аршин, расползалось множество золотистых дорог, подобно ярким лучам, исходящим от палящего солнца. Святослав прихватил срывающийся с головы капюшон и остановился.

Ипати на старо-вэльском значит «вот есть путь» и в древности служил путникам и торговцам, бредущим с севера в южные степи и обратно, перевалочным островком спокойствия. Любой желающий мог зайти в аргский выселок и всегда получить кров, еду и добрый совет. В те времена Арга и Лейд были дружны, как никогда. Правители были союзниками, а народы купались в благоденствии и процветании бриллиантового века. Увы, время не пощадило ни величие, ни славу мудрых предков, а жернова истории перемололи былые заслуги и общие победы, обратив в песчинки неугодных ныне воспоминаний.

Хмыкнув, Святослав продолжил путь — солнце светило в спину и тень мчалась перед его высокой благородной фигурой. Золотой Квартал встретил новым всплеском шума и рева. Как он и предполагал, горожане, замечая на его груди нашивку Дома Серебряного Волка, бросались наутек. Стражники, патрулировавшие улицы, старательно избегали взгляда в глаза, а служащий почтовой конторы от испуга все перепутал, и потому послание пришлось отсылать дважды.

За его сохранность князь не волновался, голуби были заговорены магией крови и в простонародье звались Вестниками, а порой — если письмо несло дурные вести — Буревестниками. Более надежного способа передачи писем в Девяти Княжествах не имелось. Правда, этот способ связи страшно бил по карману: один голубь стоил три золотых — целое состояние по меркам простых ремесленников и был доступен только знати и купцам.

Дальше Святослав заглянул в одну дешевых забегаловок у Старых Ворот, где в основном собиралось неблагополучное отребье из низших кварталов. Там князь подсел к непримечательному человеку, потягивающему медовуху, и обменялся парой слов.

— Когда?

— Дней через пять-шесть, — ответил невзрачный тип заплетающимся языком.

— Снова Бремень?

— Да. Снова.

— Ты знаешь, что делать, — сказав это, Святослав покинул забегаловку.

Но прежде чем вернуться в «Охотничью Слободу», решил прогуляться вдоль торговых рядов и послушать, чем дышит древняя столица Орлов. Смешавшись с покупателями, ворвался в среду купцов, торговцев и покупателей, вдоволь вкусив грязи и лжи о собственном Доме.

Окружающие называли северян — сущими демонами,