Он поймал ее взгляд, и между ними вдруг что-то вспыхнуло.

— А что интересует вас, мисс Парминтер?

Сибилла осознала, что ее интересует и что этого не должно произойти. Она почувствовала, как жар заливает ее лицо.

— Вообще-то миссис, — в замешательстве поправила она его. — Миссис Парминтер.

— Ты замужем?

Она молчала, не зная, что ответить.

— А твой муж знает, что ты бродишь по ночам с другими мужчинами?

Слишком много плохих воспоминаний для одного вечера. С нее было достаточно. У Сибиллы внутри вдруг словно что-то щелкнуло, и она вскинула руку, чтобы закатить ему пощечину.

К счастью, рефлексы его были молниеносны, он тут же остановил ее ладонь, схватив ее за запястье.

В комнате повисла тишина. Сибилла лишь слышала, как громко пульсирует кровь в ушах. Потом Ник спокойно заметил:

— Это было лишнее.

Он отпустил ее руку, и та безвольно повисла вдоль тела.

— Это не мое дело, — добавил он. И только тогда Сибилла поняла, что он имеет в виду вовсе не то, что она собиралась ударить его. Он просил извинения за свои слова.

Боже, она чуть не ударила другого человека! И пусть он спровоцировал ее, но это недопустимо! Это ей следует попросить у него прощения. Но что-то удержало ее.

— Шесть лет назад мой муж поцеловал меня, сел в свой фургон и поехал на ферму Пентсвиль, — тихо сказала она. — По дороге произошла сильная авария… Так что нет, мистер Воронов, мой муж не знает, чем я занимаюсь. Я сожалею, что чуть не ударила вас. Но и вам не нужно было такое говорить. Я не заслуживаю презрения, или, может, у вас вообще проблемы с женщинами? Подозреваю, так и есть.

Сибилла не имела понятия, откуда взялись эти слова и как у нее хватило духу произнести их. Однако сегодняшним вечером чего только не произошло. Сегодня этот мужчина обнимал ее и, сам того не зная, пробудил ее чувственность. Все это разозлило ее. Он разозлил ее. Хотя вины его в этом не было.

— Подозреваю, миссис Парминтер, что проблемы у меня с вами, — медленно проговорил он. — Однако я сожалею о том, что сказал.

— И не напрасно. — Она поймала его пристальный взгляд. Очевидно, что слова ее пришлись ему не по душе, и еще в его глазах она прочла невольное уважение. Это придало ей смелости, и она добавила: — Я тоже сожалею.

Несмотря на обоюдные извинения, лучше себя Сибилла не почувствовала. А только хуже. Она обхватила себя руками. Ох, ну до чего ж нелепая у нее куртка!

— Ты замерзла, — заметил Ник. — Надо снять мокрую одежду.

— Я не…

— Просушишь все у камина, или я отдам вещи в прачечную.

— Пожалуйста, не беспокойтесь. — Она провела ладонью по лицу. — Я собираюсь сдать это завтра в «Климб энд Скай» и вернуть деньги.

— Ты в порядке?

Она заморгала, убрала от лица руку и обнаружила, что он смотрит на нее так, словно она вот-вот лишится чувств.

— Вроде бы да.

При этих словах глаза ее вдруг налились слезами.

О нет, только не это!

Уставшая, промокшая, по уши в проблемах по работе с этим домом да еще в компании с суровым Ником Вороновым, растревожившим ее чувства, Сибилла хотела только одного — избавиться от мокрой одежды, согреться и заснуть на сто лет.

Но она не в сказке, так что придется взять себя в руки.

Вдруг раздался какой-то шум и грохот, и из боковой двери показался управляющий домом Гордон, кативший тележку с бутылками.

Спасена благодаря человеку с алкоголем!

Убежденный холостяк, Гордон работал в этом доме уже почти тридцать лет — остался от прежних хозяев. Он одарил Сибиллу удивленным взглядом, однако ничего не сказал — что значит многолетняя выучка!

Сибилла подумала, что может укрыться за тележкой. Но огонь так и манил к себе поближе, поэтому она отвернулась и принялась разбираться с мокрой одеждой: сняла куртку, затем — брюки. Оставшись в колготках, конечно, почувствовала себе неловко, но они были черными и плотными, так что вполне могли сойти за легинсы. К тому же ей было так приятно получить возможность нормально двигаться.

Она разложила перед огнем джинсы и только выпрямилась, как голову ее накрыло полотенце.

Сибилла было отпрянула, но тут же замерла, услышав:

— Не двигайся! — и гостеприимный хозяин принялся аккуратно вытирать ее влажные волосы.

Очевидно, протестовать было бессмысленно. Но за пять лет она привыкла к тому, что заботиться о ком-то — ее обязанность, и теперь ей чудно было стать объектом заботы кого-то другого. Движения сильных рук стали более ритмичными, она потихоньку начала успокаиваться и приходить в себя после событий этого безумного вечера. Тело ее расслабилось, по спине от удовольствия побежали мурашки…

— Все, достаточно, — слегка охрипшим голосом сказала она, внезапно очнувшись от сладкой неги, смущенная собственными чувствами.

На мгновение Ник остановился, но тут же — еще более рьяно — принялся за сушку ее шевелюры.

— Если через несколько дней ты свалишься с пневмонией… — сердито начал было он.

— Не хотите брать на себя за это ответственность?

— Не хочу, чтобы на меня подали в суд.

Сама того не желая, Сибилла фыркнула и скорее почувствовала, чем увидела, что он тоже улыбнулся.

— Я не адвокат. И денег на адвоката у меня нет.

— Чем ты еще занимаешься, кроме того, что ошиваешься в этом доме? — поинтересовался он, убирая полотенце.

— Предоставить вам список?

Он как-то недобро усмехнулся.

— Почему бы и нет?

— А почему бы вам не навещать почаще своего дедушку? — парировала она. Этот вопрос и в самом деле волновал ее. По ее мнению, это было гораздо важнее того, чтобы держать дом открытым для публики и разбираться с проблемами по этому поводу.

Он аккуратно убрал от ее лица просохшие локоны.

— Если бы я знал, что найду здесь такую красоту, я приехал бы раньше. — И взгляд его остановился на ее губах.

И снова она почувствовала то же самое, что некоторое время назад на улице в снегу — между ними возникло сильное притяжение.

И это было ей совсем ни к чему. Учитывая, что последний целовавший ее мужчина остался лишь в ее воспоминаниях. Она и понятия не имела, что сделает, если он…

И тут его губы накрыли ее. Он не дал ей ни единого шанса избежать этого поцелуя. Одной рукой обхватил ее сзади за шею, другой — за спину и притянул к себе.

Захваченная водоворотом упоительно приятных ощущений, Сибилла чувствовала себя как никогда женственной, желанной и при этом в полной безопасности. От его жесткости не осталось и следа, и его нежная страсть разбудила в ее душе бурю теплых чувств. Он прижал ее к себе крепче, и она ощутила силу его мощного мускулистого тела.