мимо мамы, которая пылесосила гостиную, и вошла на кухню, откуда до меня донесся запах знаменитого кроличьего рагу Нонны. Спотыкаясь, я вошла вовнутрь.

Папа сидел за столом, склонившись над счетами, судя по тому, как сильно нахмурился его лоб. Нонна помешивала тушеное мясо деревянной ложкой и пела одну из старых итальянских любовных песен, от которых у мамы всегда слезились глаза.

Я поспешила к папе, заработав неодобрительное кудахтанье от Нонны, потому что, обычно, здоровалась с ней первой, но это не могло ждать.

Папа поднял глаза, и я одарила его своей самой сладкой улыбкой, а затем сбоку обняла за шею. В дверь позвонили.

Он откинулся назад с глубоким смехом.

— Я знаю эту улыбку, ангел мой.

— Папа, — тихо сказала я. — Ты же знаешь, как много для меня значит боевые искусства. И Савио наконец согласился помочь мне. Он собирается попрактиковаться со мной завтра после церкви. Пожалуйста, отпусти меня.

Снова прозвенел звонок, и пылесос выключился.

— Диего мне завтра необходим в Капри…

— Я знаю, но Савио был так добр, что согласился забрать меня из церкви и привезти домой после тренировки.

Папа отрицательно покачал головой. Я крепче обняла его и поцеловала в щеку.

— Пожалуйста, папа. Ты знаешь Савио. Я сделаю все, что угодно. Пожа-а-а-а-алуйста.

Раздался голос Диего.

Я повернулась к Нонне, что было признаком моего отчаяния.

— Нонна, пожалуйста.

Она поджала губы.

— Наедине с мальчиком, — она прищелкнула языком.

— Я даже вернусь в церковный хор, как ты того хочешь.

Нонна склонила голову набок, затем удовлетворенно кивнула и снова занялась тушеным мясом.

Дверь распахнулась, и Диего, кипя от злости, шагнул внутрь.

— Не говори «да», папа.

Папа поднял палец.

— Только не в таком тоне.

Я показала брату язык.

Диего стиснул зубы.

— Ты не можешь позволить ей остаться наедине с Савио.

— Диего всегда проводит время с Савио. Ты же знаешь, как ответственен Диего. Он не стал бы дружить с Савио, если бы тот не заслуживал доверия.

Диего бросил на меня взгляд, который обещал возмездие, но он вряд ли мог спорить с моими доводами, иначе ему пришлось бы точно сказать, почему Савио плохо влияет на меня, и это означало бы, что ему также не разрешалось бы проводить время со своим лучшим другом.

— Он — твой друг, — сказал папа Диего, прежде чем схватить меня за подбородок. — А ты, мой ангел, не будешь вести себя так, чтобы разочаровать свою маму или меня, верно?

— Я просто хочу стать хорошим бойцом.

Ну, и я хотела, чтобы Савио заметил меня…только один раз.

Диего покачал головой и подошел к Нонне, чтобы поцеловать ее в щеку.

— Что скажешь, Нонна?

— Джемма хочет вернуться в церковный хор.

Я улыбнулась ему, и он прищурился, глядя на меня. Мы оба знали, что Нонна отчаянно хочет, чтобы я снова запела. Ее старые подруги всегда спрашивали, когда же ангельский голосок вернется в хор.

— Почему ты так против того, чтобы Джемма проводила время с этим мальчиком Фальконе? — спросила Нонна.

Кончики ушей Диего покраснели. Я действительно хотела знать, как он сумел предотвратить, чтобы его лицо не стало таким красным. Трюк, которому я отчаянно хотела научиться.

— Он просто не хочет делиться своим другом, — сказала я.

Папа осторожно высвободился из моих объятий и встал.

— Я поговорю с Савио, прежде чем он заберет тебя.

— Папа…

— Нет, — твердо сказал папа, и я захлопнула рот, зная, когда надо отступить.

Я решила быстро сменить тему разговора, чтобы папа не передумал.

— Тони может прийти сегодня вечером? Я так по ней соскучилась.

— Она вернулась домой? — спросила мама, входя на кухню.

Я молча кивнула.

— Вернулась вчера вечером.

Нонна прищелкнула языком.

— Ничего хорошего из этого не выйдет, если вырастишь такой же, как она.

Папа усмехнулся:

— Антония — хорошая девочка. Она не может ничего поделать со своим воспитанием.

Меня обдало жаром.

— Отец Тони старается воспитывать ее как можно лучше.

— Он позволяет ей проводить слишком много времени на Арене. Ничего из того, что девушка должна видеть.

— Так она может приехать?

— Конечно, — сказал папа.

Нонна нахмурилась, но спорить с папой не стала…по крайней мере, не перед нами — детьми. Он был хозяином этого дома. Мама подошла к Диего и поправила ему футболку. Он с гримасой отстранился.

— Мама, я уже достаточно взрослый, чтобы одеваться самому.

— Перестань нянчиться с ним. Он солдат Каморры, Клаудия.

Мама вздохнула.

— Они слишком быстро растут.

Папа подошел к ней и поцеловал в висок, а затем прошептал что-то на ухо, отчего она шлепнула его по груди.

Диего застонал и вышел из кухни. Я тоже быстро ушла и побежала в свою комнату. Достав из стола свой секретный мобильный телефон, отправила Тони сообщение.

— У тебя не должно быть телефона, — возмутился Диего.

Я перевернулась на своей кровати. Он прислонился к стене в дверной проеме, скрещивая руки на груди.

— Не вздумай доносить на меня.

У Диего было достаточно собственных секретов, и, хоть я не знала их всех, но кое-что всё-таки слышала. Не то чтобы я когда-нибудь говорила ему об этом; как бы он ни бесил меня, а приводить меня в бешенство было его любимым занятием. Он вошел и закрыл за собой дверь, прежде чем подойти ко мне. Он взгромоздился на мою кровать.

— Не буду, отдай его мне.

— Зачем?

Он протянул мне руку.

— Отдай. Его. Мне.

Я прижала мобильник к груди. Иногда он забывал, что я не его солдат, который должен подчиняться его приказам.

— Нет.

Диего схватил меня за руки и вырвал телефон из моих рук, а затем включил экран. Мне не следовало использовать день рождения Савио в качестве пароля.

Я снова попыталась выхватить его у него из рук. Если он увидит последнее сообщение от Тони, она умрет от смущения. К сожалению, Диего был слишком силен для меня. Его глаза пробежали по экрану, по сообщению Тони. Его глаза расширились, а губы скривились.

Я ущипнула его за руку.

— Это мой сотовый. Я заслуживаю некоторого уединения.

Он проверил мои контакты — только девочки из хора и школы, а затем вернул мне телефон.

— Ты просто идиот.

— Тони так не думает, — сказал он с самодовольной улыбкой.

Мои глаза расширились.

— Ничего не говори ей!

— О ее желании увидеть меня без футболки, или о визите от тети Фло?

— Диего! Заткнись, — прошипела я. — Не ставь ее в неловкое положение.

Диего встал, закатив глаза.

— Не переживай. Достаточно того, что я вижу, как ты сохнешь по Савио.

Он вышел с раздражающей неторопливостью. Схватив подушку, я