Скользнув по мне взглядом, госпожа взяла блондинку под руку, и я поняла, как они похожи. Наверняка — мать и дочь. Но если у блондинки личико было розовым и сдобным, дама Диблюмен обладала тяжеловатым волевым подбородком и колючим пристальным взглядом.

— Нам нужны заварные пирожные, — принялась перечислять она, — бисквит и десятка два шоколадных конфет на ваш выбор.

— Завтра именины у принцессы, — защебетала блондинка, — это будет подарок…

— Незачем говорить об этом, Клерхен, — остановила ее госпожа Диблюмен. — Сколько это будет стоить? — она достала кошелек, и мастер Лампрехт тут же назвал цену.

Дама не стала торговаться, чем поразила моего хозяина до глубины души, и он едва не прослезился от счастья. А блондинка Клерхен заметила меня, стоявшую у витрины.

— О! Барышня Цауберин! — пропела она, — Как мило встретить вас! Вы так быстро убежали, что мы с матушкой не успели спросить, где находится ваша милая лавка. Пришлось спрашивать у местных.

— Надеюсь, вы искали недолго? — участливо поинтересовался мастер Лампрехт, пересчитывая талеры. — В Арнеме каждый знает, где находится «Пряничный домик».

— Да, и все вас очень хвалили, — с улыбкой заметила дама Диблюмен. — Когда мы сможем получить заказ?

— Сегодня вечером, — щедро пообещал хозяин. — Куда прикажете доставить?

— В замок, — ответила дама. — Для баронессы Динеке Диблюмен, будьте любезны.

Сказав это, она бросила на меня взгляд — вроде бы и ничего особенного, но мне сразу стало холодно, как будто я по шею провалилась в сугроб. Баронесса Диблюмен… Наверное, важная особа.

— Пусть заказ принесет ваша доченька, — защебетала Клерхен, обращаясь к мастеру. — Мне будет очень приятно снова встретиться с ней. Принцесса была очень к ней добра.

— Конечно, несомненно, — забормотал хозяин, но я тут же разоблачила его ложь.

— Я ему не дочь, — объяснила я с улыбкой, заставив мастера Лампрехта помрачнеть. — Я просто работаю в «Пряничном домике».

Диблюмены переглянулись, а потом дама Динеке сказала с оскорбительным высокомерием:

— О! Вот как.

Так могла бы сказать королева, услышав какую-то странную или неприличную новость.

— Но нам сказали, что вы живете здесь?! — изумилась Клерхен, вытаращив голубые глаза.

— Клерхен, — тихо и строго одернула ее мать, и блондинка виновато повела золотистыми бровями.

Мастер Лампрехт покраснел, но я не позволила себя смутить.

— Да, живу здесь, — сказала я почти весело. — Мои родители умерли, и мастер Лампрехт позаботился обо мне, за что я ему очень благодарна. Он — самый добрый и отзывчивый человек, какого я только знала. А лучшие сладости получаются именно у добрых людей, поэтому покупайте наши конфеты смело — они самого лучшего качества и вкуса.

Хозяин взглянул на меня с благодарностью.

— Это достойный поступок, — степенно сказала дама Диблюмен. — Значит, вы — сирота? Мне очень жаль. Отчего же умерли ваши родители?

— Отец умер еще до моего рождения, — ответила я, немного удивленная таким участием, — а мама умерла десять лет назад, у нее были слабые легкие.

— Печально, — почти прошептала дама. — И вы всю жизнь прожили здесь, в Арнеме?

— Совсем нет, — возразила я. — Мама умерла в Брохле, а я потом жила в Маркене, там меня встретил мастер Лампрехт и предложил пройти обучение в его кондитерской. В Арнеме я лет пять.

— И всему научилась лучше меня, — подхватил хозяин. — Какие Мейери делает ореховые крендельки!..

— Чудесно, их мы тоже закажем, — сказала дама Диблюмен, и хозяин просиял и бросился целовать ей ручку. — Надеюсь, ваши горести закончились, барышня, — дама кивнула мне и мягко, но непреклонно остановила мастера Лампрехта. — Всего доброго, будем ждать заказ.

— И вам всего доброго! Удачной дороги до замка! Ясного дня! — мастер придержал двери, пропуская женщин, и мы с ним снова встали у окна, глядя, как дамы из королевской свиты садятся в легкие сани, запряженные серыми в яблоках лошадьми, укрываются медвежьими шубами, приветливо кивают горожанам, выбежавшим на улицу поглазеть на новых посетителей нашей лавки.

— Сейчас заказы точно повалят! — произнес мастер дрожащим голосом. — О, славный день!.. — он бросился за прилавок, пряча выручку в тайничок в столе.

— Отдайте сумку, — сказала я устало.

— Никуда ты не поедешь! — отрезал хозяин. — С чего вдруг?!

— Есть причины, — на меня вдруг навалилась такая усталость, что пришлось сесть на скамеечку у входа. В самом деле, удивительно, что я не свалилась сразу после встречи с его величеством, а еще пробежала половину города.

— Ты что-то неважно выглядишь, — соизволил присмотреться ко мне хозяин, предусмотрительно убрав сумку подальше под прилавок. — Возьми пастилы или цукатов, а то побледнела вся.

Я вытащила из поясной сумочки свое любимое лакомство — дынные цукаты, и сжевала несколько штучек.

«Твои поцелуи сладкие, как дынные цукаты…».

Едва не застонав, что на ум приходят всякие глупости, я поднялась со скамейки, снова обретая силу и бодрость. Правильно говорила моя мама — когда все плохо, съешь конфету, и сразу полегчает.

— Мейери, не делай глупостей! — заблажил хозяин, но я уже отодвинула его в сторону и схватила с пола сумку. — Вы должны мне еще пять талеров, — обрадовала я мастера Лампрехта, — и если не хотите получить синяк под глаз, то не смейте…

Зазвенел колокольчик, стукнула дверь, впуская нового посетитетеля, и я ахнула, торопливо поклонившись, а следом за мной — ничего не понимая, но на всякий случай — поклонился хозяин.

В нашу лавку вошла принцесса. Принцесса Маргрет. Гретель.

— Как замечательно здесь пахнет корицей, — сказала она, сияя глазами — такими же синими, как у брата. — Обожаю этот запах! Он сразу напоминает о празднике! А я к вам, барышня Цауберин, — она присмотрелась к дорожной сумке, которую я держала в руках, и спросила: — Но вы куда-то уезжаете?

— Да, ваше высочество… — пробормотала я, смущенная тем, что принцесса могла услышать, как я разговаривала с хозяином лавки. — У меня дела в соседней деревне…

— Очень жаль, — принцесса посмотрела на меня с огорчением. — А я так надеялась, что вы поможете мне.

— Конечно, она поможет! — завопил мастер Лампрехт. — Все дела подождут! Какие могут быть дела, когда ее высочеству нужна помощь! — он воспользовался моим замешательством и выхватил у меня сумку, прижав ее к груди. — Сказать по-правде, ваше высочество, — заявил этот предатель, — она напугана тем, что его величество приказал ее схватить при всех. Я-то убежден, что произошло обыкновенное недоразумение, но вот Мейери решила бежать — и куда подальше.