Я украдкой оглянулась, желая убедиться, что бородатый джентльмен с холодными голубыми глазами больше за мной не наблюдает, и нигде его не увидела. И все-таки я продолжала ощущать на себе взгляд охотника. Вздрогнув, я поспешила к лифту, стараясь убраться от преследователя как можно дальше.

Даже коридоры на «Титанике» роскошны. В ковре, на этот раз красном, с цветочным узором, мягко утопали мои уставшие ноги, новенькая белая краска на стенах блестела. После шумного порта тишина здесь просто оглушала. Рядом со мной никого не было. И на какое-то короткое мгновение мне показалось, что корабль полностью в моем распоряжении.

Что бы я делала, оставшись на нем совершенно одна на целых пять дней? Ну, еще, конечно, с командой, потому что без нее я вряд ли сумела бы уплыть далеко. Я бы каталась по величественным перилам той роскошной лестницы. Сидела бы в шикарном обеденном зале и щелкала пальцами, требуя одно за другим изысканные блюда, которые дома могла попробовать только тогда, когда повар их портил настолько, что уже не мог подать Лайлам. А во что бы я одевалась? Раз уж тут останется только команда и некому будет мною распоряжаться и меня осуждать, я не стану больше носить это потрепанное форменное платье. Я представила, как срываю с головы белый чепец и он слетает с палубных поручней прямо в океан. Пусть бы его акулы слопали.

Грезить наяву было так приятно, что я не замечала его до тех пор, пока он не оказался рядом.

Это он. Не мой спаситель с каштановыми волосами, а старший, с бородкой клинышком. Теперь я точно знала: он — тот самый, что прицепился ко мне вчера вечером. И это не просто неудачное совпадение. Он смотрит прямо на меня, решительно стиснув зубы.

— Значит, ты любишь подслушивать разговоры других людей. — Он говорил низким рокочущим голосом, причем с незнакомым мне акцентом — может быть, русским? Лайлы слишком редко приглашали к себе иностранцев, так что я не могла сказать точно. — Вчера вечером, а теперь еще и сегодня утром! Это хороший способ услышать много интересного, но очень плохие манеры. Очень, очень плохие манеры.

Я испытала искреннее облегчение, поняв, что передо мной просто неприятный человек, который терпеть не может, когда его подслушивают. Он стоял так близко, что я видела — он тоже довольно привлекательный, точнее, был бы привлекательным, если бы не противоестественный холод в бледно-голубых глазах.

— Прошу прощения, сэр. Я ничего не подслушивала. Пожалуйста, простите меня.

Ничего не говори, ничего не говори.

— Не подслушивала? Опять? Причем на этот раз ты уделила мне слишком пристальное внимание.

— Там было очень шумно, сэр. Прошу прощения, сэр.

Иногда, если ты совершишь подобную промашку, настоящую или надуманную, аристократы хотят от тебя только одного — смешать тебя с грязью, заставить унижаться так, чтобы они почувствовали свою власть, и на этом все. Но чем больше я перед ним извинялась, тем сильнее он злился. Окутывавшая его энергия становилась все темнее, и я чувствовала себя по-настоящему выбитой из колеи. Хорошо, хоть я уже успела дойти до каюты Лайлов, оставалось лишь успокоить его настолько, чтобы оказаться по другую сторону двери.

Его взгляд переместился на шкатулку в моих руках.

— Какая у тебя тяжелая ноша!

— Не особенно, сэр,

— Герб виконта Лайла, я не ошибся?

Нет ничего необычного в том, что один знатный джентльмен узнает герб другого.

— Да, сэр.

— Я так и подумал.

Он шагнул еще ближе ко мне — слишком близко, — и могу сказать, что от него пахло чем-то похожим на древесный дымок. Скупая натянутая улыбка пряталась в черном клинышке его бородки, а зубы показались мне какими-то странноватыми.

— Должно быть, ты очень устала. Позволь тебе помочь?

Он говорил почти дружелюбно и этим напугал меня сильнее, чем раньше. Не могу сказать, что именно так сильно нервировало меня в этом человеке, но, доверяя своим инстинктам, я шагнула в сторону:

— Нет, сэр. Спасибо, сэр.

— Нет, так не пойдет. — Теперь в его голосе клокотал гнев.

Одна из обтянутых черными перчатками рук вцепилась в железную ручку, но я успела отдернуть шкатулку за долю секунды до того, как он бы вырвал ее у меня.

Спотыкаясь, я отступала назад до тех пор, пока не уткнулась спиной в дверь каюты. Мне хотелось закричать, позвать на помощь, но, я никого не видела, и… я же просто служанка. А он джентльмен. И если между нами возникли разногласия, ему поверят, а мне нет. Но почему джентльмен собрался меня ограбить?

Его ухмылка сделалась шире.

— Похоже, гадкая вороватая горничная собралась в такую минуту ограбить своих хозяев! Дай им только палец — так говорят в Англии? Взяв тебя служанкой в большой дом, тебя вырвали из скромного жилища и привычного образа жизни. Сдернули с подобающего тебе места в обществе. И ты превратилась в коварную воровку.

— Сэр, вы ошибаетесь. — Глупо, конечно, такое говорить, но мне больше ничего не пришло в голову. Даже сейчас я не должна его оскорбить. — Я ничего не украла. Это шкатулка моей хозяйки, и я должна убрать ее на место, сэр. Прошу меня извинить.

— А что они подумают, когда откроют сейф и не увидят там шкатулки?

Я должна отстоять свои права, но как? Мне хотелось пнуть его в ногу, но, если я нападу на джентльмена, не хватит слов, чтобы описать, какие неприятности меня ждут.

— Сэр, ничего подобного не случится. Полагаю, мне следует позвать стюарда.

— Не думаю, что он придет вовремя и успеет спасти маленькую служанку, — протянул он. Этот ублюдок развлекался! — Отдай мне шкатулку, девочка. Или я получу массу удовольствия, отнимая ее у тебя.

Он поднял обтянутую перчаткой руку и провел пальцем по моей щеке. Его взгляд впился в мой, и меня пронзил страх — не просто нервозность, а настоящий ужас.

Это его глаза следили за мной в порту! Он заметил меня задолго до того, как я увидела их вдвоем с тем молодым человеком!

Это и есть охотник. И охотится он на меня. Собственно, уже поймал. «Отдай ему шкатулку, — подумала я. — Отдай ему шкатулку и скажи, что ее украли, и, даже если тебе не поверят, в тюрьму они тебя не посадят. Или посадят? И все, что я увижу в Америке, — это тюремная камера?»

Как ни была я испугана, сдаваться так легко я не собиралась. Господи, я ненавижу тех, кто издевается над слабыми!

— Нет, сэр, — сказала я и вздернула подбородок, провоцируя его на худшее.

И он принял вызов.

Его руки схватили меня за плечи и дернули вперед так, что я потеряла равновесие, а его лицо оказалось вплотную к моему. От него пахло так, словно он недавно ел недожаренное мясо. Потом он толкнул меня обратно к двери, причем так сильно, что я больно ударилась головой. На какое-то мгновение я учуяла запах крови.

Он прошипел: