* * *

— Я совершенно разбита! — воскликнула Мария Тереза. — Эта проклятая баронесса Тинерсен когда-нибудь меня прикончит!

Альберто усмехнулся.

— Ты сама настояла, чтобы мы присутствовали на этом приеме, — сказал он. — И всего лишь несколько часов назад ты утверждала, что ее вечера весьма изысканны.

— Ты даже представить себе не можешь, что она сделала со мной! — простонала маркиза.

— Разрешаю тебе поплакать на моем плече, — с трудом подавляя зевоту, великодушно предложил сын.

Мария Тереза потрясла головой, словно отгоняя от себя кошмарное видение.

— Ты знаешь этого малолетнего тореро, которому на прошлой неделе исполнилось шестнадцать лет?

— Ты имеешь в виду Манолито Ортиса?

— Кого же еще?

— Я видел его фотографии в журналах. Он обнимал симпатичную блондинку, и заголовки трубили о первой любви новой звезды на сверкающем небосклоне корриды.

— Не верь тому, что пишут в журналах, — мрачно сказала Мария Тереза. — Не знаю, какая по счету любовь эта блондиночка, поскольку Амалия Тинерсен утверждает, что именно она была первой страстной любовью Манолито.

Альберто поперхнулся.

— Ты шутишь! — воскликнул он. — Амалия годится ему в бабушки. Кроме того, она сделала столько пластических операций, что, когда улыбается, у нее задирается зад!

— Не смей так говорить! — возмутилась маркиза, сама питавшая слабость к пластической хирургии. — Нет ничего смешного в том, что женщина хочет быть красивой!

— Но ты видела, как она улыбается? — продолжал настаивать на своем Альберто. — Ее кожа натянута так, что ей с трудом удается открывать рот!

— Дело не в том, как она открывает рот, — раздраженно воскликнула Мария Тереза, — а в том, что она соблазнила пятнадцатилетнего мальчугана, а теперь, когда он появляется на страницах светской хроники с юной блондинкой, Амалия сгорает от ревности и страсти. Она во всех подробностях поведала мне о том, как она сделала его мужчиной, какое у него не по годам развитое, мускулистое тело, как они занимались любовью в конюшне…

— В конюшне? — недоверчиво спросил Альберто. — Ты хочешь сказать, что баронесса Тинерсен занималась развращением малолетних в конюшне?

— И не только в конюшне, — многозначительно подтвердила маркиза.

— Похоже, аристократки питают слабость к простолюдинам, — лукаво подмигнул матери Альберто, припоминая их недавний разговор. — Держу пари, в твоей жизни тоже был какой-нибудь красавец-тореро!

— Как ты смеешь так говорить! — вскакивая с кресла, возмущенно закричала маркиза. — Я была чистой и непорочной, когда вышла замуж за твоего отца, и я всегда свято хранила его честь!

— Ну зачем так волноваться, — примирительно сказал Альберто, обнимая мать. — Я же просто пошутил. Я знаю, что для тебя честь семьи — превыше всего.

— Никогда больше не делай таких намеков, — сухо сказала Мария Тереза. — Это оскорбляет память твоего отца. Я иду спать, — добавила она, целуя сына в лоб. — Спокойной ночи.

Зэки с шумом рассаживались на жестких стульях клубного зала. Вася проследовал за Валькирием и Чумариком к первому ряду. Как любимчик пахана, он пользовался особыми привилегиями.

Джокер уселся на стул с художественно выцарапанной на нем могилой, увенчанной непомерно большим крестом. Рядом корявым почерком было написано: «Урою всех, волки позорные!» Слева от него рассаживалась по местам команда другого пахана, Косого. На задних рядах началась свара, шум которой перекрыл голос начальника лагеря:

— А ну, по местам! Считаю до трех! Кто не сядет здесь, сядет в карцер! Раз, два, три!

Недовольно ворча, заключенные опустились на ближайшие к ним стулья.

Сжимая микрофон в руке, начальник лагеря прошелся по сцене.

— Через пять минут начнется праздничный концерт, — объявил он. — На всякий случай предупреждаю, что во время представления строжайше запрещено вставать со стула, плеваться, свистеть, материться, громко разговаривать и иным способом проявлять неуважение к артистам. За малейшее нарушение — в карцер. Все понятно?

— В натуре! Будь спокоен, гражданин начальник, — кривляясь, откликнулся Косой.

В зале послышались приглушенные смешки.

— Я вас предупредил, — хмуро сказал начальник лагеря, покидая сцену. Он не хотел затевать дискуссию с паханом.

Вася старался стереть из памяти первое отделение концерта. Танец маленьких лебедей оказался еще хуже, чем он предполагал. Когда один из лебедей споткнулся и упал, заставив всю шеренгу потерять равновесие, Джокер закрыл глаза. Когда он их открыл, то увидел, как по лицу сидящего рядом Чумарика катятся слезы.

— Что, музыка Чайковского растрогала тебя до слез? — поинтересовался Джокер.

Лев Давидович достал из кармана посеревший от долгого употребления носовой платок.

— Я плачу от боли за искусство, — прошептал он.

Затем на сцену вышли три эвенкийские девочки в национальных костюмах, и ведущий объявил, что следующим номером будет национальный фольклор эвенков Якутии и что дети прочитают стихи народного эвенкийского поэта Ырсана Остолообуя.

Шумит тайга дремучая,

И звездочки горят,

Идут тропой звериною

Отряды октябрят.

Стучит олень копытами

И рогом в землю бьет,

И песенку про Родину

Нам комсомол поет! —

нестройным хором с сильным эвенкийским акцентом продекламировали дети.

Вася толкнул локтем в бок невозмутимо взирающего на сцену Валькирия.

— Здесь что, до сих пор существуют октябрята и комсомольцы? — спросил он.

— Это тайга, — пожал плечами Валькирий. — Веяния моды доходят сюда с большим опозданием.

— Если это будет продолжаться в том же духе, я, пожалуй, предпочту отправиться в карцер, — покачал головой Вася.

— Не дури! — одернул его пахан. — Получай удовольствие. Не важно, что там они несут со сцены, главное, что там — бабы! Подумай, сколько лет ты не видел баб! А эти маленькие лебеди еще и ножки показывают! Так и прыгают!

— Ножки? Это ты называешь ножками? — иронически спросил Джокер.

— Баба есть баба, даже если она эвенкийский лебедь, — твердо сказал Семен Аристархович, — а ноги есть ноги, даже если они слегка худосочны и кривоваты.

Джокер не стал спорить.

«Как бы от такого зрелища вообще импотентом не стать», — подумал он, снова уставившись на сцену.

— А теперь перед вами выступят артисты циркового ансамбля «Путь Ермака», — объявил ведущий. — Поаплодируйте несравненной и прекрасной Арлин Бежар, которая продемонстрирует вам чудеса магии и волшебства!