– Он – единственный парень, который мне нравится, – говорила она, и это звучало как гарантийное обязательство. – Добавь к этому тот факт, что я сама из семьи ученых, и покажется, что это не парень, а сущее золото.

Но я отказалась от свидания с ним тогда, в свои 29 лет, потому что, когда моя парикмахерша сказала, что у Тома рыжие волосы, я решила, что он мне вряд ли понравится. Я просто знала, что рыжие волосы – это не мое (как видишь, моя «планка» в отношении мужчин была еще выше, чем у девушки-лесбиянки!).

А еще был тот симпатичный, умный, веселый парень-юрист, с которым я несколько раз встречалась, пока не утратила к нему интерес, потому что он слишком часто произносил слово «великолепно». Помню, как говорила подруге:

– У него все, что ни возьми, будет «великолепно». Не «прекрасно», не «замечательно», не «интересно» и даже не «круто». Всегда и все – «великолепно».

Я пыталась не обращать внимания, но это слово бесило меня всякий раз, как он его произносил (а вот его, кажется, почему-то не раздражало, что я постоянно повторяла «типа» и «понимаешь»).

Когда мне стукнуло 30, я познакомилась на вечеринке с тем чудесным программистом. Он дал мне номер своего рабочего телефона и велел звонить в любое время, потому что, как он сказал, «там меня найти можно всегда». Я не хотела быть рядом с трудоголиком, так что ни разу ему не позвонила. Мне и в голову не пришло, что, возможно, он дневал и ночевал на работе потому, что собирался открыть собственное дело или что, будь у него подружка, у него было бы больше поводов бежать домой. Выяснить это я тоже не потрудилась, поскольку была уверена, что всегда будет другая встреча, другой парень на вечеринке или другое онлайн-знакомство. И даже когда свободные мужчины и возможности встретить их стали более редкими – в мои 35, – я вступала в серьезные отношения только с теми мужчинами, которые отвечали моим довольно-таки строгим и, как я теперь понимаю, поверхностным критериям. Мое отношение можно было выразить словами «я не для того так долго искала журавля, чтобы теперь довольствоваться синицей». Но действительно ли я «удовольствовалась» бы тем рыжеволосым химиком или юристом, который любил слово «великолепно», или программистом, который засиживался на работе до полуночи, готовя к запуску свой бизнес?

Я этого никогда не узнаю.

Подобно мне, женщины, с которыми я встретилась в баре, стыдились того, как они в прошлом отвергали мужчин, оценивая каждого как «слишком такого-то» или «недостаточно такого-то». Эти парни не подходили под наш образ мужчины, с которым, по нашему мнению, нам бы хотелось жить, и в результате мы остались ни с чем или, точнее, ни с кем.

Я спросила у них, по-прежнему ли такого рода вещи являются для них поводом для разрыва отношений.

– Если б я сегодня встретила мужчину, который не смотрел «Касабланку», – сказала консультант Кэти (38 лет), – я бы не стала его «вычеркивать», но где-то на заднем плане эта мысль все равно бы маячила. Не могу сказать, что я смогла бы полностью от нее отмахнуться, потому что это говорит о наличии более широкого культурного пробела. Однако в целом мои «решающие факторы» изменились.

А какие факторы существенны для них сейчас? Наркотическая или алкогольная зависимость, буйный темперамент, отсутствие работы, внутренняя холодность или жадность, негибкость, безответственность, нечестность, неспособность стать хорошим отцом, возраст, сравнимый с возрастом ее собственного отца… Остальное, как им казалось, вполне обсуждаемо. Но, возможно, это осознание пришло слишком поздно: если судить по их опыту, мужчины, которые не прочь встречаться с ними сейчас, часто страдают этими более серьезными недостатками, в то время как у парней, которые встречались с ними десять лет назад, их не было.

– Я в некотором роде по-прежнему ищу мужчин того же типа, каких искала, когда мне было 25, за исключением того, что я хочу, чтобы они были ориентированы на создание семьи и хорошо зарабатывали, – сказала Бет, 37 лет, фармацевт. – Тогда я об этом не думала. Наоборот, именно с такими парнями я и расставалась.

Энни, 43-летняя дизайнер по интерьеру, согласилась с ней. Она сказала, что до 39 лет у нее всегда были бойфренды, а потом ее «вдруг резко перестали приглашать на свидания мужчины моложе 50».

Так почему же, спросила я, они не могут вернуться к тем мужчинам, которых «отшили» раньше и которые сейчас кажутся им привлекательными?

Они ответили хором:

– Все они женаты!

Да какая разница, смотрел ли он «Касабланку»?

Мне пришлось призадуматься: что за женщины вышли замуж за этих парней? Через неделю я встретилась с некоторыми из них. На первый взгляд они казались очень похожими на тех женщин, что бросали их мужей. Они были примерно в том же возрасте, примерно равны в том, что касалось внешности и образования. На самом деле я легко могла бы представить этих замужних дам на месте их копий-одиночек, если б не одно отличительное свойство: способность дать новое определение слову «романтика». Нэнси, которая вышла замуж за «предсказуемого» парня, объяснила это так:

– Думаю, разница между теми, что выходят замуж, и теми, что не выходят, вот в чем. Вторые никогда не отказываются от мысли о том, что они непременно выйдут за Брэда Питта, и им никогда не приходит в голову, что они могут вообще не выйти замуж. Они могут говорить: «О, я и не собираюсь ни с кем встречаться», – но это то же самое, что говорить: «Ой, какая я толстая!» – когда на самом деле ты так не думаешь. Это просто такая фраза, которую женщины произносят в порыве самоуничижения. Пока ты молоденькая, постоянно знакомишься с парнями, так что глубоко в душе ты убеждена, что как-нибудь вдруг объявится Тот Самый Единственный. И не задумываешься, что, может, нет ничего страшного, если Тот Самый Единственный не выглядит как Брэд Питт, не зарабатывает мешок долларов и не заставляет твои коленки превращаться в желе всякий раз, как вы оказываетесь рядом. Ну, я-то об этом задумалась – но не раньше, чем мне исполнилось 35.

Тогда-то она и встретила мистера Предсказуемого.

– Сколько женщин говорит, что они лучше останутся одни, чем станут чем-то «довольствоваться», но потом они остаются одни и становятся несчастны. И все равно сохраняют все те же нереалистические стандарты, – продолжала Нэнси. – Они считают, что их «родная душа» непременно появится и она будет стоить того, чтобы ее ждать. Но этого все не случается. И становится слишком поздно.

«Слишком поздно» – начинать жизнь, которая получилась у нее с «предсказуемым» парнем.

– Ну, да, так и есть, предсказуемый, – признала Нэнси. – Но это гораздо лучше, чем быть с более волнующим мужчиной – и постоянно гадать, что происходит. Это не любовь. А вот то, что есть у меня сейчас, – это любовь. У меня восхитительный муж и двое замечательных детей. Лучшей семьи я бы и пожелать не могла. И мой муж действительно восхитителен – просто это не так очевидно.

Сара, которой 42 года, вышла замуж за того мужчину с ореолом волос (теперь ему 43 и он совершенно лыс, если не считать по-прежнему оставшейся «шерстки» надо лбом). Она рассказала мне, что ей повезло в момент их знакомства оказаться на том этапе своей жизни – в 34 года, – когда она наконец перестала зацикливаться на таких вещах, как количество волос у мужчины.