– Да не могу я так вот взять и определить, что я ищу! – возразила я. – Я всегда просто влюбляюсь – и дело с концом.

Но она была права: мне потребовалось целых три минуты, чтобы выдать детальное описание моего мужского идеала. Пусть я никогда не писала ничего на этот счет, мысленная «папочка» у меня явно была. А потом подруга подвигла меня на следующий шаг: отполировать этот список, чтобы он стал более реалистичным.

Я честно попыталась. Вычеркнула несколько простых пунктов: ладно, он не обязан уметь готовить (кроме того, всегда же можно научиться!); если он будет 170 см ростом вместо 178 – так и быть, я это переживу. Но, уже исключив некоторые качества, я обнаружила, что от большинства из них трудно полностью избавиться. Возможно, я могла бы поискать какой-то компромисс насчет «остроумного» – но где же провести границу между тем мужчиной, от чьих шуточек сердце пускается вскачь, и тем, чье чувство юмора просто вызовет у тебя улыбку? Если взять скользящую шкалу, то сколько в нем должно быть страсти, чтобы счесть его «страстным»?

Так много переменных! В прошлом я как-то встречалась с художником-фрилансером – только для того, чтобы удостовериться, что в следующий раз мне нужен человек финансово стабильный. А потом встречалась с врачом, но творческого контакта у нас не вышло. Найти финансово обеспеченного художника или врача, который на досуге писал бы романы, не то чтоб совсем невозможно – но это большая редкость. А если прибавить все прочие характеристики, которые были мне нужны, не говоря уже о «любовной химии», то тайна вопроса «почему я все еще не замужем» внезапно разрешается прямо-таки волшебным образом.

Возможно, мужчина, которого я искала «на бумаге», просто не существовал. А возможно, как предположила моя подруга, некоторые из этих качеств были не так уж важны – во всяком случае, если говорить о браке.

Фуу! А если она была права? Может, я и впрямь проглядела парочку мужчин, из которых получились бы великолепные мужья, потому что меня все тянуло на внезапные вспышки или соответствие пресловутому списку, а не к надежному партнеру по жизни?

Не сказать, конечно, чтобы я была совсем уж бестолковой. К тому времени, как мне стукнуло 30, я поняла, что никто не совершенен (включая и меня) и что, за кого бы я ни вышла замуж, это будет небезупречное человеческое существо – такое же, как все мы. Я ожидала не столько совершенства, сколько сильной привязанности. Еще я знала, что никакое головокружительное возбуждение «с первого взгляда» не гарантирует вечной любви, но чувствовала, что без этой стартовой площадки любовная история никогда не оторвется от земли. В моем случае не было даже смысла идти на второе свидание, если во время первого у меня не возникло сильного влечения.

Итак, по крайней мере, в начале отношений я ждала ослепительной страсти (даже если это означало, что объект моей привязанности увлек меня настолько, что я едва не лишилась работы и рисковала лишиться средств к существованию). Я ожидала, что «просто пойму»: вот он, мой Тот Самый Единственный (даже если через год я «просто понимала», что надо срочно его бросать). Я ожидала ощущения некой божественной связи (даже если она проявлялась в постоянных симптомах морской болезни и навязчивой мании каждые полчаса проверять автоответчик). Ведь это и называется «влюбленность» – разве нет?

Тем временем мой подсознательный список покупок для «Магазина Мужей» становился все длиннее. Как и многие женщины, чем старше я становилась, тем больше мне было нужно от парня, потому что, в то время как жизнь давала мне понять, чего я не хотела от взаимоотношений, она также и помогала осмыслить то, чего я на самом деле хотела. Так что мысли мои двигались примерно так: «Мой последний парень был не [нужное вписать], так что в следующий раз я хочу, чтобы он был [нужное вписать]… плюс все, что значилось в моем списке раньше». В общем, мой «Магазин Мужей» разросся из шестиэтажного здания в высочайший небоскреб в мире. И, думаю, я не одна такая.

Могло ли это быть причиной того, что в 1975 году почти 90 % женщин в США были замужем к 30 годам, а в 2004-м число замужних лишь чуть превышало половину? Или того, что процент женщин, никогда не бывших замужем, в каждой возрастной группе, исследованной Бюро переписи населения США (группы были от 25 до 44 лет), более чем удвоился между 1970-м и 2006 годом?

Мне захотелось это выяснить.

Другой тип любовной истории

Эта книга – история о любви. История не вполне моя – но вполне могла бы быть твоей.

Все началось с того вечера, когда я ужинала со своим редактором из «Атлантики»[2]. Мне было на тот момент 39 лет, я была журналисткой, мамой-одиночкой с ребенком, который едва научился ходить, и брюзжала по поводу свидания, состоявшегося у меня накануне с 45-летним пришепетывающим юристом, который жевал жвачку, отклячив нижнюю губу, и не переставая говорил о своей бывшей жене, но так и не задал ни одного вопроса обо мне. Я не была уверена, что у меня хватит духу снова пойти на свидание. В смысле – вообще когда-нибудь. Я так устала переговариваться с незнакомыми мужчинами над тарелкой со спагетти – учитывая, что все, чего мне хотелось, это тусоваться в «трениках» с собственным мужем по субботним вечерам, как делали мои замужние подруги.

Как моя жизнь докатилась до такого?

Всего двумя годами раньше я написала серию статей «Секретные XY материалы» для журнала «Атлантика», в которой поведала историю о том, как в возрасте 37 лет решила одна родить ребенка. Ясное дело, не о том я мечтала в детстве, но и замужество за тем, кто не был Тем Самым Единственным, тоже не входило в мои планы – а Того Самого я до сих пор не нашла. Я хотела родить ребенка, пока еще была на это способна, так что вместо того, чтобы регистрироваться на очередном сайте знакомств, я зарегистрировалась на сайте донорской спермы. Вскоре оказалось, что я беременна – и все еще надеялась найти своего мистера То Что Надо. Мой план был таков: сперва родить, потом искать «настоящую любовь». В то время я чувствовала себя «на коне» и даже писала на страницах журнала, что в том, что я делаю, есть некоторая романтика.

Романтика… «ха-ха» три раза!

Теперь, ужиная со своим редактором, я не могла удержаться от смеха. Конечно, я экстатически обожала своего ребенка, но давайте смотреть в лицо фактам: все было не так уж романтично в доме Готтлибов. Как и мои замужние подруги с маленькими детьми, я недосыпала, страдала перепадами настроения и была ошеломлена тем, сколько всего на меня свалилось, – но в отличие от них мне приходилось справляться со всем этим одной. Разумеется, они порой жаловались на своих мужей, и поначалу я страшно гордилась своим решением не наступать на те же грабли, что и они, т. е. не вступать в отнюдь не идеальный брак с отнюдь не идеальным супругом. Но мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что ни одна из них ни на секунду не поменялась бы со мной местами. В действительности, несмотря на свое ворчание, они были по-настоящему счастливы – и во многих случаев счастливее, чем когда-либо прежде. Все то, что казалось им таким важным, когда они еще только встречались, в их нынешней жизни обернулось малосущественным. И наоборот: решение вести совместное домашнее хозяйство – такое, как есть, без всякого гламура, трудное и приземленное – казалось высшим актом «настоящей любви». Почему я не смотрела на брак с этой стороны пять лет назад?!