Отчасти я приехала сюда, чтобы доказать, что все они ошибаются. Чтобы сделать хоть что-то для долгожданного официального В-статуса. Для тех, кто потерял свободу передвижения по миру, потерял статус гражданина страны и свои права. И я не могу сидеть и трястись от страха ответственности, забравшись под одеяло.

Теплый душ уже придал мне сил, чтобы сделать хотя бы попытку продолжить работу. Иначе смерть моих коллег станет лишь очередным поводом для заголовков вокруг этой болезненной темы.

Для начала мне нужно было подготовиться к ужину. Я посмотрела на часы: у меня в запасе было больше получаса. В сумке лежали шерстяной свитер, носки, коротенькая комбинация и белье. И поскольку я не собиралась снова надевать свои окровавленные брюки и рваную блузку, я отворила шкаф, ожидая увидеть в нем хоть что-то, кроме пустых вешалок.

Надеюсь, мейстер не будет против того, что гостья действительно воспользуется его гостеприимством. Хотя что-то подсказывало мне, что я могу спуститься к ужину и в неглиже, и это нисколько не удивит лорда "сверкающие ягодицы".

В шкафу только одно платье из четырех подошло мне по фасону, это было шелковое белое платье на запахе с длинными рукавами. Меня немного озадачило глубокое декольте, но белья не было видно, а грудь смотрелась в нём так соблазнительно, что я решила рискнуть.

Надев свои телесные лодочки на шпильке, убрав волосы в высокий пучок и сделав легкий макияж, я снова вернулась в ванную комнату, чтобы оглядеть себя в полный рост в зеркальной дверце высокого шкафчика для полотенец.

Длинное платье и точеные узкие рукава скрывали мое тело от посторонних глаз. Обнажённая голень в разрезе юбки была видна лишь при ходьбе. Мои шея и грудь сегодня будут в центре внимания.

Совесть вновь заговорила голосом моей матери. Зачем я хочу им понравиться? Это может стоить мне жизни, или я буду выглядеть как дура с открытой шеей за столом с четырьмя вампирами. Пожалуй, распущу волосы и надену теплый свитер поверх…

Только я собиралась скрыть шею и вернуться за свитером к своей сумке, как в дверь постучали. Странно, ведь я не слышала шагов в коридоре.

— Ты готова? Тебе звонят по нашему телефону.

У них есть проводная телефонная линия! Я бросилась к двери, забыв о свитере. Когда дверь отворилась, на пороге стоял Олав в чёрной рубашке и брюках. Похоже, чёрный его любимый цвет.

Он оглядел меня, слегка задержавшись взглядом на моей ключице, и уже приоткрыл рот, чтобы что-то сказать. Но я его опередила.

— Надеюсь, я могу позволить себе надеть это платье вместо свой испорченной блузки. Я только наброшу свитер.

Я уже собиралась вернуться в комнату, как он остановил меня молниеносным прикосновением.

— Идем так. Свитер тебе не понадобится.

Взяв за локоть, он вывел меня из комнаты и, претворив дверь, быстро пошел по коридору на лестницу, ведущую на первый этаж, откуда доносились звуки музыки.

Мы спустились в холл, где напротив входной двери на небольшом столике стоял обычный стационарный телефон, трубка лежала рядом.

Олав встал рядом, скрестив руки на широкой груди, и не сдвинулся с места даже под моим тяжелым взглядом. Он хочет слышать весь разговор. Пусть будет так. Я незамедлительно бросилась к трубке:

— Ну почему так долго? — в трубке заворчала недовольная Анна.

Начальница явно была не в духе из-за того, что ей пришлось звонить в поместье мейстера со своего личного телефона и в своё личное время.

— Произошла авария, Попов и Галактионов погибли. Кажется…

Я сразу начала с плохих новостей, и подняв глаза на Олава, добавила, тщательно подбирая слова:

— Водитель не справился с управлением. Доктора Хареля должны были доставить в госпиталь.

— Блять. Как это могло произойти? А что они? Не довольны? Они отправят тебя обратно?

— Похоже, что мейстер хочет, чтобы я продолжила работу одна. Что мне делать?

— На согласование нового состава делегации уйдут месяцы, и это если после двух трупов нам ещё разрешат кого-то отправить за стену. Это провал!

Анна замолчала и, судя по возне в телефонной трубке, начала грызть ногти.

— Нам позарез нужен хороший отчет и счастливая картинка для новостей, надеюсь, ты понимаешь, мы все работаем на результат. Действуй по плану и сделай, сколько успеешь, не подведи. Мне пора. Узнаю, что там с остальными, увидимся в офисе через 3 дня.

— Да… но…

На той стороне раздались короткие гудки и я, повесив трубку, посмотрела на Олава.

— Ты слышал, я остаюсь.

— Мейстеру это понравится. — Уголком рта улыбнулся тот.

Он смотрел в потолок и хотел казаться отстраненным. Но я-то видела, как он бросал взгляд на меня, пока я говорила с Анной. Его глаза сверлили пушок над моей шеей под собранными волосами, так будто он голоден как волк.

— Если ты будешь продолжать так смотреть, мне придется распустить волосы, — не выдержала я.

— А если и после этого я все равно буду так смотреть, ты расстегнешь платье?

Он пронизывающе смотрел, глядя на меня или скорее сквозь мою кожу. И я не могла понять, шутит он или хочет меня задеть.

— Не боишься, что под ним у меня 9-милиметровый Глок с черными пулями?

— Я бы удивился, если бы ты успела достать его раньше, чем я бы сломал тебе шею. Так что прибереги свой Глок до завтра. Сегодня мы сыты и невероятно гостеприимны.

— У всех вампиров такое специфическое чувство юмора?

— Его раздавали бесплатно вместе с предписанием явиться в резервацию и намордником. Ты не можешь запретить мне смотреть на то, что мне нравится. Это моя земля. Смиримся с этим и будем просто делать свою работу, пока ты, наконец, не уедешь в свой человечий мир. А пока можешь чувствовать себя как дома, не стесняйся.

— Кстати, об этом. Я могу осмотреть поместье, или для этого мне нужно еще одно предписание?

— За этим ты здесь, мой фюрер. — Олав двинулся по коридору в гостиную мимо входа на террасу, и я последовала за ним, стараясь перебороть желание врезать ему меж лопаток со всей силы. Я бы дала ему и по морде, но он слишком опасен, да и тянуться чересчур высоко, чтобы получился удар достойный моей обиды.

— У меня есть предложение. — Начала я тоном полным спокойного благодушия. — Давай зароем топор межвидовой войны на 3 дня. Мы можем стать друзьями. И к концу этого срока, возможно, ты поймешь, что мы на одной стороне.

— На какой стороне? — Он резко развернулся, и я чуть не врезалась в него, так что пришлось отступить. Мой дружеский тон, кажется, только рассердил его. — Мне притвориться, что я обычный человек и не хочу вонзить клыки в твою шею? Может, тогда ты пригласишь меня к себе после ужина? Посмотрим кино.

Я сжалась, делая шаг назад. Но он быстро взял себя в руки и, так же резко развернувшись, быстро пошел дальше, сквозь зубы проговорив: