И еще мы решили, что команда Академии Эйлирена в этом году будет состоять только из Боевых Магов — ни Целители, ни Некроманты нам ни к чему, сами справимся. Два года подряд главный приз доставался команде одной из Академий Эскарты, но теперь пришел наш черед!..

Тут Берк Гамильтон, закончив рассказывать об организаторских вопросах — участники Турнира будут жить в общежитиях, а их сопровождение разместят в пустующих коттеджах на Преподавательском Холме, — перешел к истории возникновения Турнира Четырех Королевств, проходившего уже в третий раз.

Два первых раза состоялись в Обросе и Глесноре, наиболее пострадавших от войны. Тогда я училась на третьем и четвертом курсах, и у меня не было никаких шансов попасть в команду.

Зато сейчас, на последнем, я не собиралась его упускать.

Ректор углубился в недавнюю историю, принявшись рассказывать о наших союзниках в борьбе против Империи, решившей захватить весь мир. Четырнадцать лет назад Угрос, не объявляя войны, стремительно вошел в Глеснор, прорвав пограничную оборону. Оккупировал его и большую часть Оброса, после чего направил свои силы, укрепленные магами-отступниками, на Эскарту.

Затем, захватив ее, Угрос напал на Аквитан.

Мне тогда было восемь, и наша семья жила в Ливанте, расположенной неподалеку от границы с Эскартой. И через три дня после того, как в войну был втянут Аквитан, в мной родной город вошли войска Угроса.

Мне сложно сказать, почему родители не уехали из Ливанты, — тогда многие остались, веря в непобедимую армию Аквитана, украшенную золотыми орлами династии Хештемов. Но мои родители, как и другие жители города, совершили ошибку — нам нужно было бежать из Ливанты со всех ног…

Город освободили только через два ужасных года, а сама война, вышедшая на редкость длинной и кровопролитной, получила название Восьмилетней. Но Угрос мы все же разбили, потому что четыре королевства — Аквитан, Эскарта, Оброс и Глеснор, — забыв о прошлых обидах, объединились в Альянс.

И теперь мы праздновали нашу общую победу. Именно в ее честь и был организован Турнир — как дань памяти павшим, укрепление морального духа выживших и напутствие для будущих поколений.

— Но вы должны знать, что ничего еще не закончилось, — произнес лорд Гамильтон, и его голос посуровел. — Угрос по-прежнему силен, и однажды, оправившись после поражения, он нанесет новый удар. Кроме того, маги-отступники, пусть после войны и спрятались по своим норам, с завидной регулярностью появляются на территории Аквитана. Они хитры и могут быть где угодно.

На это я подумала, что обязательно использую слова Берка Гамильтона в своем реферате по Всемирной Истории — не пропадать же такой речи! Потому что наш ректор заговорил о Бездне, а это была тема моей семестровой работы.

Я уже знала, что лорд Гамильтон воевал и что у него полным-полно наград за храбрость. Видела своими глазами, когда он надевал парадный мундир на торжественную линейку по случаю окончания прошлого учебного года.

Еще я знала, что он встречался с магами-отступниками лицом к лицу, — тоже как-то об этом упоминал.

Мне казалось, он бы мог многое нам рассказать. Куда больше, чем молоденький маг, недавно закончивший Академию, а теперь преподававший у старших курсов Защиту от Бездны, но, по большей части, переливавший на своих уроках из пустого в порожнее.

Потому что мало кто встречался с магами-отступниками и остался после этого жив.

— Бездна опасна, — внезапно произнес Берк Гамильтон, и во дворе Академии установилась гробовая тишина. — И Бездна безмерно коварна. Она желает лишь одного — уничтожить все, что попадается у нее на пути, и захватить мир. В этом цель магов-отступников совпадала с интересами Угроса, поэтому они стали союзниками Империи в Восьмилетней Войне.

Это было известно всем.

— Вы, наверное, много раз слышали слова о том, что если долго смотреть в Бездну, она начинает смотреть в тебя, — продолжил ректор. — Именно так и происходили первые заражения…

Все началось чуть больше полувека назад, когда одновременно во всех концах обитаемого мира появились первые разломы, содержащие Темную субстанцию, которую мы назвали Бездной.

Но с той поры много воды утекло, и место осторожного любопытства заняла холодная ненависть.

— На самом деле долго смотреть в Бездну нет никакой нужды, — добавил лорд Гамильтон. — Хватает нескольких минут рядом с Источником, чтобы Бездна начала протягивать к вам свои невидимые руки. Но как только она проникает в ваш разум, сразу же начинается ее разрушительное действие. — Замолчал, уставившись на собравшихся во дворе Академии. — И вы не должны ей этого позволять! Известно, что Бездна неопасна для людей без магического дара, но для тех, кто им обладает… О, они не только ее видят, но и слышат! Сначала она прикидывается их лучшим другом. Шепчет на ухо ласковые слова, обещая поделиться секретами бесконечного резерва и сделать сильнейшими магами в обитаемом мире… Ее предложение настолько заманчиво, что мало кто может перед ним устоять. Потому что непросто отвергнуть бесконечный, но обманчивый контроль над магией, который она якобы дает.

Собравшиеся на линейке застыли, ловя каждое его слово.

— Бездна многое обещает, — продолжал лорд Гамильтон, — но стоит начать ее слушать, как она наносит подлый удар. Лишает мага всего, отбирая у него возможность быть самим собой. Подчиняет своей воле, и он теряет контроль над собственным разумом. Становится муравьем, безоговорочно выполняющим приказы своей матки. — Тут он усмехнулся, потому что некоторые из адептов дернулись после его слов. — Вижу, кому-то пришлось не по нраву это сравнение. Ну что же, я могу сказать и по-другому. Маги-отступники всего лишь винтики в сложнейшем механизме, придуманном Бездной. При этом винтики обладают невероятными магическими возможностями и по своей силе во многом превосходят обычных магов. Но те, кто становится частью Бездны, теряют собственную личность. Ее желания становятся их целями, а она хочет лишь одного…

Внезапно по рядам собравшихся прошло движение. Студенты начали переглядываться, откуда-то со стороны Целителей раздался смешок… Затем второй, и я решила, что народ во дворе сошел с ума. Ну да, спятил от нервного напряжения — как можно перешептываться и смеяться в такой момент, когда лорд Гамильтон рассказывает о подобных вещах?!

Или же перегрелись на сентябрьском солнышке — иначе их странного повеления мне не объяснить.

Ректор нахмурился, похоже, не совсем понимая, что происходит. Тут и Алекс улыбнулся, а я уставилась на него, широко раскрыв глаза.

— Что такое?! — спросила шепотом.

На это он многозначительно покосился куда-то чуть в сторону от трибуны.

Вернее, на кого-то.

Оказалось, там стояла маленькая Гретта Гамильтон и с крайне важным видом осматривала ряды адептов. Еще и ножкой притопывала. На ней было пышное белое платьишко с кружевным подолом — именно так, как сейчас модно в столице. В темные волосы вплетены банты, в руках — маленький зонтик.