этого они ценили «разноцветные птичьи перья», «бусы из рыбьих костей», а также «белые и зеленые камешки», которые вставляли в свои щеки, губы и уши. Они очень щедры «и чрезвычайно редко когда в чем-нибудь вам отказывают, но не стесняются попросить что-либо у вас, если чувствуют, что между вами и ими установились дружеские взаимоотношения».

Один их обычай привел европейцев в ужас. «Они поедают всех врагов, которых убивают или берут в плен, женщины наряду с мужчинами, с такой свирепостью, что даже говорить об этом кажется ужасным».

При всем этом Веспуччи был работорговцем. Он хвастал, что 15 октября 1498 года его корабли вернулись в Кадис (Испания) с 222 рабами, где они «были хорошо встречены и продали наших рабов».

Слава Веспуччи со временем померкла бы, если бы не одна причуда судьбы. Новый Свет могли назвать Колумбией в честь самого прославленного и печально известного исследователя этого континента (к тому же считавшего, что он приплыл в Индию). Но в 1507 г., через год после смерти Христофора Колумба, немецкий картограф Мартин Вальдземюллер выпустил огромную карту мира, в которой назвал недавно открытый континент Америкой, образовав это женское имя от латинского имени Веспуччи – Америго. Почитатели Колумба протестовали, но Вальдземюллер настаивал: «Не постигаю, по какой причине кто-либо может запретить ей называться… Америкой в честь ее первооткрывателя Америкуса [Веспуччи], личности весьма выдающейся – ведь и Европа, и Азия носят женские имена». Название прижилось.

Необъявленная война Дрейка против короля Испании Филиппа II в какой-то момент привлекла внимание Елизаветы. Не желая восстанавливать против себя грозную Испанскую империю (что могло бы ослабить ее положение как за рубежом, так и внутри страны, лишив поддержки английских католиков), королева решила прибегнуть к помощи пиратов, таких как Дрейк, действующих в равной мере в собственных интересах и от имени короны.

«Дрейк! – воскликнула Ее Величество. – Я была бы безмерно счастлива, если бы кто-нибудь сумел отомстить королю Испании за все обиды, которые он мне нанес». Впрочем, сказать это было гораздо легче, чем сделать. Испания, вне всякого сомнения, была самым могущественным государством Европы, и ее влияние усиливала католическая церковь. Англия была протестантской (на самом деле наполовину протестантской) страной-выскочкой без важных связей, явно не идущей ни в какое сравнение с блистательной Испанией. Именно Испания, а не Англия, в то время правила морями. Чтобы бросить вызов испанскому господству, требовалась тщательно продуманная стратегия вкупе с дерзостью и бесстрашием. Для этого нужен был капитан, не избегающий столкновений, а наоборот, ищущий их. Дрейк соответствовал этим требованиям и даже превосходил их. Вера и верность для него были вопросом жизни и смерти. Его вели два главных инстинкта – стремление отомстить Испании и необузданная жажда золота.

Ободренный поддержкой, Дрейк разработал план нападения на испанские владения на Тихоокеанском побережье Панамы «посредством Магелланова пролива». Елизавета вложила в предприятие тысячу крон (250 фунтов). Все это необходимо было держать в секрете. «Ее Величество поклялась своей короной, что если хоть кто-нибудь в ее владениях проболтается об этом королю Испании, – вспоминал Дрейк, – им не сносить головы».

Испания имела преимущество в виде размеров и богатства, но у Англии был Фрэнсис Дрейк. Из всех английских мореплавателей только Дрейк обладал необузданной отвагой и навыками, способными дать Елизавете глобальное влияние, к которому стремилась она и ее советники. Его никогда не удовлетворяло достигнутое – он всегда стремился к большему, что превосходно отражают начальные строки однажды написанной им молитвы: «Востревожь нас, Господи, всякий раз, когда мы станем слишком довольны собой, когда наши мечты сбудутся, потому что мы мечтали о малом, когда мы благополучно достигнем цели, потому что держались слишком близко к берегу». Никто не мог бы обвинить Дрейка в том, что он жмется к берегу – он предпочитал уходить далеко в море, преодолевать огромные расстояния, нестись по воле ветра вперед и отчаянно бороться с ним, когда требовали обстоятельства.

Государство Елизаветы было бедным и изолированным по сравнению с великой Испанской империей – не блистательный Камелот артуровских легенд, а скорее двор короля Хротгара из «Беовульфа». Многие были уверены, что Испания во главе с методичным Филиппом II вскоре вторгнется в Англию, заменит протестантскую королеву (уже отлученную папой от церкви) подходящим католическим монархом и вернет страну в объятия Ватикана. Англия была наполовину католической, и многие ее жители приветствовали бы такое развитие событий. Но импровизированная стратегия Елизаветы и дерзость Дрейка воспрепятствовали этому весьма вероятному исходу и направили Англию, остальную Европу и, в конечном итоге, большую часть мира по другому пути. Именно тогда Англия, почти незаметная в тени Испании и Португалии, стряхнула с себя власть католичества, а Дрейк стал катализатором великого превращения Англии из островного государства в Британскую империю.

Все, чего Дрейк добился своими плаваниями и особенно пиратскими набегами, он делал во имя Елизаветы, и благодаря ее щедрости получал от этого немалую выгоду. Пиратство открывало для него надежный путь к богатству и статусу – как старший сын священника он вряд ли мог получить подобное состояние каким-то иным путем. Имя Елизаветы никогда не прославляли в Англии больше, чем в годы плаваний Дрейка. Возможно, он мечтал о близости с ней, как многие другие мужчины, запутавшиеся в сетях ее обаяния. Чем дальше он уплывал вокруг света, тем глубже он проникал в ее сердце – во всяком случае, он на это надеялся. Его ждало долгое и невероятное путешествие.

Фрэнсис Дрейк родился в Девоншире в 1541 г. в семье Эдмунда Дрейка (1518–1585), фермера, ставшего священником на королевской верфи в соседнем Чатеме, и его жены Мэри Милуэй. В Девоне было достаточно Дрейков, и его отец просил знатного Фрэнсиса Рассела стать крестным младенца, но безуспешно. Фрэнсис Дрейк провел юность в безвестности, возможно, из-за того, что его отец оказался втянут в религиозные споры. Уильям Кемден, британский историк и современник Дрейка, писал: «Когда он был еще ребенком, его отец, принявший протестантскую доктрину, попал под действие Закона о шести статьях, изданного королем Генрихом VIII против протестантов, и бежал со своей земли в Кент. После смерти короля Генриха он получил место корабельного священника королевского флота, где читал молитвы матросам, а вскоре после этого был рукоположен в дьяконы и назначен викарием [то есть приходским священником] церкви в Апноре».

Отец Дрейка был слишком беден, чтобы оставить сына дома, и это обстоятельство сыграло в жизни Фрэнсиса ключевую роль. «По причине своей бедности он отдал сына в ученики своему соседу капитану барка [корабля по крайней мере с тремя мачтами], и тот посвятил его во все свои дела, брал его с собой в