К концу четвертого дня операции германские войска должны добиться полного превосходство на британском театре военных действий.

Адольф Гитлер".

Лондон

7 мая 1941 года

Резиденция английского премьер-министра,

Даунинг-стрит, 10

Уинстон Черчилль слушал доклад руководителя разведывательной службы Стюарта Мензиса. Немолодой, сухопарый и высокий Мензис был полной противоположностью низенькому и полному премьер-министру. Черчилль попыхивал любимой сигарой, и, прикрыв глаза, внимательно слушал то, что говорил глава разведки.

– У нас имеются неопровержимые доказательства того, что не позднее середины лета Сталин выступит против Гитлера. Советы приготовили на своих границах огромную армию, которая, несомненно, сомнет и уничтожит вермахт. Весь Советский Союз стал военным лагерем, промышленность и производство уже фактически переведены на военные рельсы…

– Действительно, – внезапно прервал его Черчилль, – со стороны Сталина было бы непростительной глупостью не воспользоваться столь удобным моментом. Гитлер основательно увяз в Средиземном море и Северной Африке, его фланги открыты. Самое время нанести удар! Впрочем, извините, я перебил вас. Продолжайте, пожалуйста…

– Гитлер, в свою очередь, тоже готовится к войне с Россией. Он постепенно подтягивает дивизии к восточным границам Польши, что свидетельствует о его планах провести военную кампанию этим летом.

– Получается, что оба хищника готовы к схватке, – подвел итог Черчилль, – вопрос лишь том, кто прыгнет первым. Если удар нанесет Сталин, то вермахт, скорее всего, не устоит. И тогда Красная Армия окажется на берегах Ла-Манша. Хорошо ли это для Англии? Конечно же, нет. Красная зараза ничуть не лучше коричневой. Если же первым ударит Гитлер, то он попадет в русскую ловушку. Германские войска будут продвигаться на восток в глубь страны, и фюрер повторит ошибку Наполеона. Российские просторы необъятны, дороги непроходимы, а зимы суровы. Вермахт непременно забуксует где-нибудь под Смоленском. Сталин и Гитлер вцепятся друг другу в глотку, как два злобных терьера, и будут драться до тех пор, пока один не загрызет другого. Кстати, я делаю ставку на Сталина… Следовательно, нам выгодно, чтобы немцы как можно глубже увязли в русской кампании, желательно на год или на два. А мы тем временем поднакопим сил и нанесем им решительный удар в спину, со стороны Франции…

Мензис вежливо улыбнулся, понимая и полностью одобряя ход рассуждений премьера. Черчилль между тем продолжил:

– Значит, в интересах Британии сделать так, чтобы Гитлер напал первым. Вопрос лишь в том, как этого добиться…

– Нужно спровоцировать фюрера, предоставить ему неопровержимые доказательства того, что Красная Армия не сегодня-завтра обрушится на Польшу, а также на Румынию и Венгрию, – предложил Мензис.

– И эти данные должны быть весьма серьезными, – заметил Черчилль. – В абвере сидят профессионалы, вряд ли они поверят нашей дезе.

– Мы можем использовать наших агентов в Германии…

– Да? Кого именно?

– Пауля Барта, антифашиста. Он давно сотрудничает с нами, уже более десяти лет. Мы завербовали его во время поездки в Англию в 1929-м году и с тех пор держим под контролем. Барт поставляет важную информацию о том, что делается в руководстве немецкого Сопротивления. И, самое главное, он является двойным агентом. Пару лет назад Пауль пошел на абверовскую перевербовку – по нашей просьбе, разумеется. Поэтому при правильном подходе и хорошем качестве материала его сообщению поверят. Немцы не знают о двойной, даже тройной игре Барта.

– Отлично, Стюарт, просто замечательно. Но абвер наверняка захочет перепроверить вашу информацию и будет искать подтверждение…

– …И мы его предоставим. В нашем посольстве в Берне служит некто Анна Горн, машинистка. По нашим данным, она является абверовским агентом. Мы следим за ней, но пока не трогаем – бережем для крупной игры. Думаю, этот момент настал. Можно поручить ей перепечатать ряд секретных документов, и немцы получат интересующие их данные.

– Но не вызовет ли такая откровенная утечка подозрения?

– Нет. В посольстве постоянно не хватает младшего персонала – наши скряги-финансисты экономят буквально на всем, это всем известно. Одна из трех секретарш недавно уволилась по беременности и вернулась в Англию, другую мы отправим в отпуск. Анна останется одна, и ей придется работать за троих. По нашей просьбе Горн переведут в секретари к послу и среди прочих бумаг подсунут ей те, что якобы касаются планов Советского Союза по войне против Германии. Анну наверняка заинтересует эта информация.

– Допустим. А третий источник?

– Это помощник советского военного атташе в Берлине полковник Петр Зеленцов. Кажется, он по уши влюблен в немецкую киноактрису Гертруду Райх, совсем потерял голову… Гертруда является штатным осведомителем гестапо. Так что здесь все просто. С помощью наших нелегалов в Берлине организуем небольшой шантаж, привлечем полковника на нашу сторону, и во время свидания с Гертрудой он "случайно" проговорится о неких больших событиях, ожидаемых на румынской границе. Райх передаст информацию Мюллеру, и дело сделано. На крайний случай у нас приготовлен еще один источник – сотрудник Генштаба РККА, человек из близкого окружения генерала Жукова. Но мы не хотим задействовать его без крайней нужды – он слишком ценен. Кстати, именно от него мы и получаем данные о планах РККА на лето.

– Хорошо, будем считать, что ваш план одобрен, действуйте. У вас что-нибудь еще?

– Сообщение резидента из Каира об активизации германских агентов в Палестине. Похоже, абвер готовит там какую-то провокацию…

Черчилль устроился поудобнее и приготовился слушать дальше.

Берлин

14 мая 1941 года

Унтер-ден-Линден

Шмаков вышел из подземки на Унтер-ден-Линден. Главная улица Берлина когда-то действительно славилась своими старинными липами, посаженными еще Гогенцоллерами. Но Гитлер приказал вырубить вековые деревья – они мешали проведению военных парадов и факельных шествий. Теперь улица выглядела какой-то голой – ее обрамляли лишь пяти- и шестиэтажные здания.

Николай не спешил. Приятно было пройтись пешком в такой чудесный весенний день. На улице вовсю кипела жизнь – куда-то спешили прохожие, мчались автомобили. А в кафе за столиками сидели пожилые бюргеры и мирно потягивали пиво.

Нужно еще раз проверить, нет ли "хвоста", решил Шмаков. Для этого как нельзя лучше подходили зеркальные витрины магазинов, широкой лентой опоясывающие улицу. Майор сделал вид, что разглядывает дорогие модели часов, а сам осторожно осмотрел тротуар позади себя – не ведется ли за ним наблюдение? Кажется, все было чисто.

Когда он вышел из советского посольства, то сразу обнаружил за собой пару "топтунов". Дело обычное – гестапо следило за всеми сотрудниками советских загранучреждений. Но сегодня ему лишние глаза были ни к чему. Пришлось потратить некоторое время, чтобы избавиться от "наружки". Шмаков спустился в берлинскую подземку – там легко было уйти от слежки. Он несколько раз проделал старый, проверенный трюк: вставал у дверей вагона и, как только они начинали закрываться, выскакивал на перрон. Сработало отлично – соглядатаи отстали. После чего майор спокойно вернулся на Унтер-ден-Линден.