chitay-knigi.com » Разная литература » Крученых против Есенина - Алексей Елисеевич Крученых

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 39
Перейти на страницу:
class="v">Это золото осеннее…

И дальше в том же стихотворении:

Их давно уж нет на свете.

Месяц на простом погосте

На крестах лучами метит,

Что и мы придем к ним в гости.

Так вот на какие мысли наводит поэта любовь, в которой он пытался найти спасенье. Оказывается – спасенья нет: безнадежность осталась безнадежностью.

Пускай ты выпита другим.

Но мне осталось, мне осталось

Твоих волос стеклянный дым

И глаз осенняя усталость.

О, возраст осени! Он мне

дороже юности и лета.

И здесь вновь – осень, осенняя усталость, «стеклянный дым», неверность, непрочность всего земного. (Невольно вспоминается при чтении этих строф – та строка, в которой слово «дым», любимый образ Есенина, – звучит особенно печально:

Все пройдет, как с белых яблонь дым, –

строка из стихотворения, заключающего «Москву Кабацкую»…)

Развивается все это, чем дальше, тем мрачнее:

Чужие губы разнесли

Твое тепло и трепет тела.

Как будто дождик моросит

С души, немного омертвелой.

Кладбищенская любовь! Другой бы сбежал от этого, а наш поэт тянется на эту «радость», к этому телу (некрофилия?!):

Ну что ж? Я не боюсь его.

Иная радость мне открылась.

Ведь не осталось ничего,

Как только желтый тлен и сырость.

И дальше в следующем стихотворении:

Ты целуешь, а губы как жесть.

Знаю, чувство мое перезрело,

А твое не сумеет расцвесть…

Эти последние строки объясняют нам, почему любовь не спасла Есенина от гибели. Чувство его «перезрело». Поэт наделил возлюбленную собственной душевной опустошенностью и безвыходностью – и не сумел найти в любви ничего оздоровляющего. Все это, понятно, – та же гибельная проекция своего настроения на внешний мир, о которой мы уже говорили выше. Поэт все окружающее видел в черном свете своего «я». Ему не кабак важен, не сцены и типы из этого мира, а важно «тоску свою показать», – крайне узкий лиризм. Понятно, что при таких условиях любовь не явилась спасением от разгула и безнадежности. Другого исхода Есенин не нашел – и под конец принужден был примириться со смертельной, самоубийственной безнадежностью. Заключительные строки сборника звучат именно этой горькой, вынужденной примиренностью:

Все мы, все мы в этом мире тленны,

Тихо льется с кленов листьев медь.

Будь же ты вовек благословенно,

Что пришло процвесть и умереть.

Так, мы видим, Есенин направил свое творчество по тому поэтическому пути, последние версты которого, – к смерти, к самоубийству. Отчего же надежда, что –

это к завтраму все заживет,

слабая надежда на жизнь, мелькавшая в первых строках сборника, к последним страницам его погасла окончательно? Причина ясна: Есенин сам (невольно, конечно, но дело не в том) поставил себя в гибельное, безнадежное положение.

С одной стороны, он, как поэт, замкнулся в узком кругу чисто личных переживаний, с другой стороны – его среда (потому что ведь совсем вне среды существовать невозможно) была, пожалуй, самой гибельной средой, которую мы знаем: Есенин, как поэт, жил и умер в Москве кабацкой. Иной Москвы он не заметил – и, конечно, это было одной из причин его гибели.

Есенин из всех возможностей своей человеческой и поэтической натуры предпочел и воспел – разгул, «хулиганство». Это в свое время и критикой, которая вообще к Есенину благосклонна, отмечено, и отмечено с укоризной.

– «Особо следует остановиться на опоэтизировании хулиганства. Вопрос этот приобретает сейчас особо острый характер. О своем хулиганстве поэт говорит давно, упорно, с юношеских лет. Эта тема наиболее постоянная для Есенина:

Бродит черная жуть по холмам,

Злобу вора струит в наш сад.

Только сам я разбойник и хам

И по крови – степной конокрад».

(А. Воронский – «Литературные типы», изд. 1920 г.).

Эта стихотворная цитата взята не из «Москвы Кабацкой», но, несомненно, отмечена тем же настроением, что и стихи разбираемой книжки.

Дальше Воронский пишет о Есенине:

– «…Он отдался ресторанному хулиганству и в чаду его открыл, что Москва – кабацкая „Москва Кабацкая“ – это жуткие, кошмарные, пьяные, кабацкие стихи».

И еще через несколько строк – все о той же «Москве Кабацкой»:

– «Это висельные, конченные, безнадежные стихи». «В стихах Есенина о кабацкой Москве размагниченность, духовная прострация, глубокая антиобщественность, бытовая и личная расшибленность, распад личности выступают совершенно отчетливо». «Мудрено ли, что все это кончается в милицейских участках горячкой, рядом бесчинств и скандалов». «Вопрос о Москве кабацкой – серьезный вопрос. Элементы… литературного декаданса на фронте будней революции – на-лицо. В этом опасность стихов Есенина».

Как видим из приведенных выписок, – А. Воронский, который, большей частью, находит в стихах Есенина ряд положительных качеств, все-таки замечает, что в конце концов – есенинская поэзия упадочна и потому социально опасна.

К такому же выводу приходит Гайк Адонц в статье о Есенине, помещенной в № 65 журнала «Жизнь Искусства» за 1925 год. Этот критик так же, как и Воронский, отмечает расслабленность, безнадежность, упадочность поэзии Есениа. Гайк Адонц утверждает, что прав Есенин, говоря, что пагубный путь приведет его «к неведомым пределам», к поэтической смерти. Тон статьи в достаточной мере резок. Эту резкость легко объяснить остротой подхода автора статьи к творчеству Есенина. Кроме того, мы считаем необходимым указать, что несмотря на эту резкость и некоторую полемичность статьи, выводы, сделанные Гайк Адонцем. совершенно правильны: Есенин нашел в городе только кабацкое буйство и потому не сумел изобразить в стихах вместо «Москвы кабацкой» – Москву советскую…

Впрочем, впоследствии Есенин заметил эту ошибку и попытался ее исправить, чем заслужил особенное внимание нашей критики.

– «После Москвы кабацкой Есенин написал новые циклы стихов», – здесь Воронский говорит о стихотворениях: «Письмо матери», «Памяти Ширяевца», «Годы молодые», «На родине», «Русь Советская» и др., и дальше он замечает о них:

– «Если раньше Есенин в кабацком пропаде старался „не видеть в лицо роковое“ и „подумать хоть миг о другом“, бравировал и пытался опоэтизировать кабацкое лихо, то теперь, позже, он все чаще и чаще подчеркивает пустоту, бесцельность и бессмысленность этого лиха».

Но и проклявши «кабацкое лихо», Есенин не сумел

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 39
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности