Стать чьей-то рабыней за бесплатную комнату? Лучше вернуться.

В свой маленький серый город.

Чтобы жить на крошечную зарплату.

Умирать со скуки.

Знать сюжеты всех сериалов.

Каждую минуту мечтать о большем.

Завидовать знакомым, приезжающим летом в гости.

Ненавидеть себя за это.

Умереть в одиночестве через много долгих, муторных лет, потому что она никогда, никогда не найдет подходящего мужчину.

Катя опустилась на стул.

Самое главное, она могла выйти из игры в любой момент. Собрать вещи – делов-то на пять минут – и вернуться к себе. Соглашаясь, она и в самом деле ничего не теряла.

– Раз вы так азартны, у меня есть дополнение к правилам. Я выполняю ваше желание, а вы мое. И пока вы его не выполните, игра не остановится. Это будет честно.

Ян улыбнулся.

– Договорились!

Он протянул руку – Катя крепко ее пожала. Так учат в книгах о том, как стать богатым.

– А мы можем заключить настоящий договор? Я хочу быть уверена, что вы не станете меня выкуривать… – Катя посмотрела на струйку дыма, исчезающую у потолка, – …что ты не станешь меня выкуривать, если я выиграю. Мне нужны гарантии.

– Настоящий договор? С которым, в случае чего, ты сможешь пойти в суд? – покачав головой, Ян затянулся (что, похоже, очень непросто сделать, когда улыбаешься). – С трудом могу представить такой договор. Зато могу дать честное слово.

– Оно учитывается в суде?

– Оно учитывается. Но не в суде. Я игрок и умею держать слово. Обещаю, что в случае победы ты получишь свой приз. И я не стану тебя выкуривать.

– И ты, в отличие от меня, не сможешь просто так выйти из игры. Выходишь – комната моя.

– Согласен. А ты обещаешь не таскать сюда своих друзей – вообще никого. Ни во время игры, ни после.

– Договорились, – Катя тяжело вздохнула. – У нас должны быть четкие правила. Очень подробные.

Сигарета в пальцах Яна нарисовала в воздухе замысловатую фигуру.

– Конечно. Пункт первый. Формулируя желания, нельзя говорить «никогда» и «всегда». Желания выполняются только, пока длится игра.

Катя принесла из комнаты блокнот с ручкой. Записала. Поставила жирную точку.

– Пункт второй. Нельзя рисковать жизнью игрока.

– Заметано, – согласился Ян. – Пункт третий. Нельзя отменять следующим желанием предыдущее. Пункт четвертый. Нельзя жульничать, неправильно интерпретировать желания. Пункт пятый. Желания надо выполнять в полном объеме. Шестой. Их нельзя пропускать или дарить.

– Седьмой, – подхватила Катя. – Желания должны быть выполнимыми. Нельзя просить подарить квартиру на Манхэттене, иначе на его выполнение уйдет вся жизнь.

– И ремарка: когда желание сформулировано, ты говоришь «это мое желание». После этого никакие корректировки не действуют. Пиши-пиши…

И Катя писала. Иногда они замолкали, придумывая новые условия. Катя смотрела на оконное стекло, за которым густились серые сумерки, и, когда Ян делал затяжку, видела в смутном рисунке кленов отражение вспыхнувшей сигареты, похожее на звезду. Потом звезда исчезла: Ян распахнул окно и сел на подоконник.

Сумерки стали сиреневыми. В листьях кленов путались огни зажженных окон далеких домов. Желтые, оранжевые, голубые. Воздух, влажный, прохладный, заползал на кухню, вытесняя тяжелый сигаретный дым.

О чем думал Ян, машинально поднося сигарету к губам? Словно погружался глубоко в себя. Словно в нем и в самом деле была бездна.

А потом он вернулся. С нажимом затушил окурок – едва не впечатал в пепельницу.

– Думаю, будет честно, если последнее желание останется за мной. Так что начинай первой.

– Хорошо, – Катя заерзала на стуле. – Итак…

Что-то простое… То, чего бы мне очень хотелось…

Взгляд упал на тарелку, и Катя вспомнила, как час назад едва удержалась, чтобы не собрать пальцем оставшийся после каннеллони соус.

Ужин… Но надо мыслить логично. Сегодня наемся, а завтра буду голодной.

– Для того, чтобы играть в твою игру, нам стоит лучше узнать друг друга… – начала она.

Ян пустил к потолку струйку дыма.

– Продолжай.

– Поэтому я хочу, чтобы ты приготовил мне завтрак. Утром, – Катя замялась. – То есть ближайшим утром. Завтра.

Ян чуть склонил голову на бок. Он едва сдерживал улыбку.

– Завтра завтрак. Я понял. Это твое желание.

– Да. Такой сытный завтрак… Я должна остаться довольна, – поспешно добавила Катя.

– Это обязательное условие, чтобы желание считалось выполненным. Тот, кто его загадал, должен остаться довольным. Ты будешь довольна.

– Отлично! – Катя легонько хлопнула в ладоши. – Тогда договорились.

– Давай подытожим. Завтра я готовлю тебе вкусный и сытный завтрак, и мы общаемся.

– Да, завтрак с общением.

– Это твое желание.

– Да.

– Скажи: это мое желание.

– Это мое желание.

– Отлично, тогда до завтрашнего завтрака, Кэт.

* * *

Как-то сразу стало понятно: заснуть не получится. Он чувствовал волнение, даже трепет, которого не переживал, кажется, со школьной скамьи.

Ян поймал себя на том, что улыбается.

Воздух после дождя был нежным и бодрящим – идеальным для ночной прогулки. Яну казалось, будто он давно таскал за собой какой-то тяжелый рудимент вроде гигантского хвоста, как у тираннозавра, и сегодня вечером этот хвост отвалился. С ним произошло что-то несущественное, но этот пустяк запустил невидимый механизм, и огромные ржавые шестеренки, громыхая и скрипя, стали вращаться, наполняя энергией и жаждой жизни.

Ян снова улыбнулся, легко сбежал по ступенькам к озеру.

Днем здесь все было иначе. Студенты загорали, пряча пиво в пакеты. Гоняли велосипедисты. Мамы выгуливали малышню. А ночью, когда в этом летнем театре опускался занавес, сцена преображалась. Луна не плескалась на водной глади, а тонула, мутным пятном завязнув в водорослях. Орали лягушки. Набережная местами зияла выбоинами, местами уродливо щетинилась вздувшимся асфальтом. Ее освещал больничный свет пары уцелевших фонарей. Под ногами скрипело стекло.

Ян не променял бы этот ночной маршрут ни на какой другой. Здесь каждое движение, каждый шорох щекотали нервы.

Здесь было легко думать.

Но сегодня Ян не думал ни о чем. Просто шел, размашисто и быстро. Раньше он обходил озеро за три часа. В этот раз уложился в два.

Он возвращался мимо пятиэтажек с редкими зажженными окнами, по кармашкам-парковкам, заставленным автомобилями в несколько рядов, через дыру в заборе, по рынку между ребер пустых прилавков. Оставалось обогнуть стройку. Дом уже виднелся, подмигивал окном спальни Кэт.

Где-то рядом залаяла собака. Ян, не останавливаясь, обернулся, сделал еще пару шагов – как вдруг земля по-библейски разверзлась, и он провалился в открытый люк. Ни ограды, ни красной ленты.

Воды по пояс. После секундного шока стало смешно. Пришлось сделать несколько глубоких медленных вдохов, чтобы успокоиться: от каждого движения ребра, ушибленные при падении, словно пронизывало током. Даже дышать было больно – не то что смеяться.

Огляделся. До поверхности –