— Проводи господина майора до его красного джипа «Мерседес»! — с трудом выговорил Вандышев и качнулся вперёд, опираясь на руки.

— Благодарю, но не стоит, — наклонил голову Тураев и вышел вслед за секретаршей, понимая, что Вандышев оказал ему величайшую честь, не хотел понапрасну отвлекать Аллу от насущных дел. По дороге он намеревался решить, когда удобнее всего будет вылететь в Питер.

Всё случилось так быстро, что Артур не успел прочувствовать дорогу. Так же мела метель, качались под ветром голые липы в узком переулке — таком же, как тот, где стоял его дом. Но это была уже не Пресня, а Выборгская сторона со своими заводами и трубами, непривычного вида трамваями и стёршимися вывесками на домах.

Но вот откуда-то из-за спины донёсся сладкий запах конфет, и настроение заметно улучшилось. Странно, но переулочек этот солидно именовался Первым Муринским проспектом.

О том, где придётся ночевать, Артур старался не думать. Петруничев обеспечил моментальную доставку билетов на ближайший самолёт, он же посулил забронировать одноместный номер в приличной гостинице. Нужно будет попозже позвонить на Петровку и выяснить, в какой именно.

Увидев жёлтое, насквозь промокшее здание общежития, украшенное барельефами, оградками и квадратными колоннами, Тураев мысленно пожалел Леру, которой пришлось прожить здесь четыре года. Конечно, она трепетно дорожила Вандышевым, потому что знала — второго шанса сделать сказочную партию не будет. Поэтому, наверное, и демонстрировала Валерию беззаветную любовь к будущему ребёнку; тем более что в двадцать лет девушки так себя не ведут. А вот Вандышев, по замыслу Леры, должен был её старания оценить и в самый последний момент не передумать.

Сначала Артур попал в какой-то тесный магазинчик, где оптом торговали продуктами. Смурной грузный мужик долго хлопал глазами, разглядывая кожаное, в потёках от растаявшего снега, пальто Тураева и его удостоверение. Потом облегчённо вздохнул, сообразив, что это не проверка, и мелкооптовому магазинчику ничто не угрожает.

— Мы в общежитии помещение арендуем, — обстоятельно пояснил он, потирая пальцем отрастающие под носом усы. — А насчёт студентки спросите рядом, или с другой стороны, напротив электроподстанции, — там тоже вход есть. Дежурные всё разъяснят или ребята, к примеру, они все друг друга знают. — И ушёл за поставленные одна на другую коробки с бананами.

Тураев вышел из магазинчика и поднялся на ступени. Удостоверение он в карман не прятал и поэтому сразу же предъявил его при входе мрачной пенсионерке, которая мешала шваброй грязную воду в ведре. Заметив молодого человека в кожаном пальто, она поджала губы.

— Вы к кому? — Бабка всегда была готова показать свою мизерную власть. — Я вас раньше не видала. Комнату снять хотите?

— Мне нужна Валерия Леонова, студентка Электротехнического университета. Она проживает в этом общежитии.

— Из Иркутска-то сиротинушка? — всплеснула руками бабка. — Это с западного торца зайти нужно, там покажут. Вы из Москвы?

— Да. — Тураев удивился проницательности бабки, потому что ещё не успел показать ей удостоверение.

Мимо ходили плотные черноволосые мужчины далеко не студенческого возраста, которые откровенно рассматривали Тураева, недоумевая, откуда он здесь взялся. Юноши волокли туда-сюда коробки с техникой, главным образом телевизорами и магнитолами, которые тут то ли продавали, то ли ремонтировали. Стайка курящих девиц замолкла, прекратив обсуждать любовные проблемы. Пять пар густо накрашенных глаз уставились на Тураева со жгучим интересом.

— А она ведь в Москву рожать поехала, к сожителю своему. Потом собирались расписаться, — оглядываясь по сторонам, сообщила бабка. — Сессию сдала раньше, а наши охламоны вон сейчас мучаются. Разрешилась она? Или случилась беда какая? Горемыка она у нас — родителей потеряла, ухажёра своего, а перед тем развелась…

— Развелась? — удивлённо переспросил Тураев, сжимая удостоверение в кулаке и пытаясь собраться с мыслями. — Она была замужем?

— А вы не знали?! — изумилась бабка. — Вся общага на свадьбе гудела. Из дома напротив, через Муринский, мальчик был. Адвокат его отец, мать тоже пост какой-то важный занимала. Квартиру здесь купили.

— Хорошо, я пойду в другую дверь. — Тураев взял бабку за локоть и сказал ей на ухо: — О том, что я здесь был и спрашивал про Леру, будете молчать. И никому, ничего — ясно? Так лучше и для вас, и для неё.

— Конечно, конечно! Станут спрашивать — скажу, земляка искали. Вы на кавказца похожи, а они здесь целый этаж заселили, — понимающе кивнула бабка.

Она сумела заметить в руке незнакомца красную книжечку и решила не перечить сотруднику милиции, пусть даже он и не пожелал представиться. О том, что натворила в Москве Валерия, бабка тоже спрашивать не стала, ибо поняла, что ей всё равно не ответят.

— Да хоть горшком назовите, — Артур развернулся и сбежал по ступенькам.

Правый ботинок попал в глубокую лужу; носок тут же промок, но Тураев не заметил этого — он смотрел на дом из серого кирпича с тремя красными полосами. Пятиэтажка тоже была сырой, по окнам лупил дождь со снегом — странно, как самолёт умудрился сесть в такую погоду.

Кажется, в последний раз довелось поесть в кабинете Валерия Вандышева, который сумел преуспеть в бизнесе, но не научился обращаться с женщинами. Иначе знал бы о том, что его дорогая подруга в Питере имела законного мужа, с которым благополучно развелась. Странно, почему это вообще случилось — сын адвоката, питерская прописка, приятные перспективы, по крайней мере, по сравнению с прозябанием и общежитии. Интересно, видел ли Вандышев когда-нибудь паспорт будущей супруги? Неужели ни разу не удосужился проверить её документы?

Тут два варианта — либо Валерия скрывала от Вандышева первое замужество, либо Вандышев не пожелал говорить на эту тему с Артуром. А что касается паспорта, то после развода можно его потерять, а штампы не восстанавливать. Всё получается чисто, мило и непорочно.

Скользя и перепрыгивая с одной обледеневшей колдобины на другую, Артур обошёл здание, свернул за угол и пожалел, что поторопился уехать из аэропорта. Очень захотелось есть, а особенно выпить чашечки две крепкого кофе, чтобы лучше соображала голова. Для осмысления короткой, но бурной жизни Валерии Вадимовны Леоновой требовалось капитально собраться с мыслями, отогреться и наскоро обдумать вопросы, которые следует задать её подругам. При каждой общаге имеется по крайней мере кафе, а то и столовая, где можно подкрепиться.

Чутьё Артура не подвело. Пристроившись за шумной студенческой группкой, он вышел к дверям столовки. Уже через десять минут уставил столик тарелками и стаканами. Как ел и пил, не запомнил. Иногда замирал, воткнув вилку в котлету, жевал хлеб и смотрел в одну точку, чувствуя в теле знакомую азартную дрожь.

Только бы девочки оказались в комнате и без кривляний ответили даже на самые неудобные вопросы, потому что в противном случае придётся продлевать командировку и невесть сколько времени их здесь выслеживать, чтобы расспросить о Валерии. Возвращаться в Москву, не добившись девичьих откровений, Артур не собирался, и на всякий случай приготовился к долгой осаде. Расходы его не волновали — Вандышев обещал за всё заплатить.