В ее голосе, действиях не было ничего эротичного, но воображение Григория почему-то нарисовало яркую картинку их первого поцелуя.

Обругав себя последними словами, он заставил мысли течь в нужном направлении.

– Елена Васильевна, – начал он подбирать слова, – но вдруг передумал и просто спросил: – Так вы действительно беспокоились? – Она кивнула. – И примчались по первому зову, хотя вчера мы расстались на повышенных тонах…

– Я тут из-за Антона, беспокоилась за парня. – Елена встала. – Но у вас все хорошо, я пошла.

– Подождите, – Григорий сделал то, что не делал прежде, даже когда уходила его вторая жена – пригородил пути отступления, встав перед дверью. – Давайте поговорим.

– Мы все уже друг другу сказали. Уйдите, господин Волков, хватит с меня.

– Прошу вас, – он произнес это с легким нажимом, заглядывая в ее глаза, но смотреть хотелось, почему-то на губы, – вернитесь в кабинет и мы обсудим все еще раз.

– Хрен с вами, – Елена махнула рукой. – Идемте. Самой интересно, что за фигня тут происходит.

Антон не без удовольствия наблюдал, как Елена и отец заходят в его кабинет, как рассаживаются в креслах для посетителей.

– Скажите мне, семейство, – Елена начала безо всяких предисловий, – зачем я вам сдалась?

– Боже, – рыкнул Григорий, – что у вас за лексикон?

– По обстоятельствам, – ответила она, разглядывая Антона. – Давайте, Антон Григорьевич, колитесь.

– С первых дней вы проявили себя как ответственный и усердный сотрудник, – начал он, но замолчал под ее недоверчивым, презрительным взглядом.

– Вот не надо мне сказки рассказывать, молодой человек! – Елена подалась вперед, Антон понял, что обман не пройдет. – Что вы себе жизнь то усложняете? Найдите себе куколку с осиной талией, четвертым сисечным, тихую, кроткую, послушную и будет вам счастье! Зачем вам вот это, – она показала на себя, – все?

– Как? – простонал Григорий, закрыв глаза, – Как вы разговариваете? Откуда вы эти слова – то берете? Что за четвертый сисечный?!

– Вы меня поняли же? Поняли, к чему претензии? Так что там насчет правды?

– Хорошо, – Антон был доволен и не скрывал этого. – У меня очень ревнивая невеста. Она не переносит красивых женщин рядом со мной. Вы как нельзя кстати пришли на собеседование.

– Обалдеть! – возмущенно выдохнула Елена. Антон понял, что сказал и в отчаянии поджал губы. – Вы меня еще и страхолюдиной назвали!

– Нет…Простите…

Она повернулась к Волкову-старшему за объяснением, тот смотрел в пол.

– Знаете что, – Елена вскочила, – идите на хрен!

Антон бросился ей наперерез, встал у двери.

– Не уходите, прошу вас, простите меня! Я не так сказал, все не так…

– Вы что творите? Что вы ко мне прикопались? Найдите другую уродку, а меня оставьте в покое!

– Простите, Елена Васильевна, – Григорий поднялся с кресла, кивнул Антону, чтобы он вернулся на место, но тот упрямо покачал головой. – Речь шла не о том, что вы не красива, внешне вы очень даже привлекательны. Все дело в вашем возрасте. Из всех претенденток на эту должность вы оказались самой старшей.

– И что с того? – Елена сделала несколько шагов по направлению к Григорию, он понял, что за ее внешней злостью прячутся слезы. Заплачет? – Вы выгнали меня, потом вернули. Я логики не вижу, я же не одна такая тетка бальзаковского возраста!

– Инга, – Григорий смотрел на Елену прямо, не скрывая того, что напряжен и волнуется, нагородили они с сыном не мало, – дочь моего лучшего друга, невеста моего сына. У нее больное сердце, мы все стараемся ее не тревожить и не расстраивать. Если она придет сюда, увидит другого человека, не того, кого она выбрала, ничем хорошим это не закончится. Скоро у нее операция и волновать ее попросту нельзя. Поймите нас, Елена Васильевна, войдите в положение и останьтесь работать.

– Чудное очарование со сложным характером? Вот спасибо ей!

– Как вы догадались о характере? – Антон отошел от двери, когда Елена села обратно в кресло. – Вы же с ней даже не разговаривали.

– Не так уж и сложно читать людей, – Елена почти успокоилась. – Но я все равно не понимаю, даже если сердце слабое, чего вы так с ней носитесь?

– А вот это уже не ваше дело, – отрезал Григорий, присаживаясь рядом. – Вы остаетесь. И больше никогда не будете влезать в наши отношения.

– Буду, – Елена даже подалась вперед, – если вы станете перегибать палку, я буду влезать. Антон – начальник, у него должна быть репутация, а вы рушите все одним своим криком. У меня сын почти его возраста, и я отлично знаю, что воспитанием заниматься уже поздно. Им поддержка нужна, а не истерики!

– А, я понял, – Григорий чуть заметно улыбнулся. – Я понял, что вы за личность!

– Удивите, попробуйте рассказать.

– Все просто. У вас обостренное чувство справедливости на фоне гипертрофированного материнского инстинкта. Поздравляю, Антон, – Григорий повернулся к сыну, – у тебя появился личный цербер! А теперь извините, – он встал, – мне нужно работать. Все, сын, я сделал, что мог, дальше сам.

И ушел.

Не спуская с Елены глаз, Антон вернулся на свое место, сел. За эти несколько минут они умудрились рассердить и обидеть несчастную женщину. Он знал, чем все закончится, но сдаваться не собирался.

– Елена Васильевна, – начал он осторожно, – останьтесь, прошу вас.

– Антон Григорьевич, – Елена посмотрела на него открыто, – ваш отец и дома такой, бешенный? Как его жена терпит?

– Мамы не стало пять лет назад, – он решил говорить обо всем честно.

– Простите, очень жаль…

– Да… Она и мама Инги разбились на машине. Тогда у моей малышки случился первый сердечный приступ… Елена Васильевна…

– Я поняла, – сказала твердо, встала. – Что там с накладными?

Жизнь в офисе перевернулась. Антон с интересом наблюдал, как за три рабочие недели Елена влилась в коллектив, к каждому нашла подход и забрала половину его работы. Она вникала в договора, проверяла вместе со Степаном Михайловичем поставки. Ее обожали дворники и уборщицы – она вела себя с сними как с ценными кадрами и заступалась по любому поводу. Он, например, не знал, что в общем туалете постоянный срач, а из окна лестничной площадки соседнего офиса на асфальт кидают бычки. Завхоз звал ее не иначе, как Леночка, а с легкой руки вышедшего из отпуска главбуха, она стала откликаться на ласковое – Аленушка. Ее общение с клиентами стояло отдельной строкой. Куда-то исчезали заковыристые словечки, речь становилась грамотной, голос наполнялся бархатом. Ей все время приходилось носить с собой телефон – звонки шли постоянно, но лишь немногие доходили до Антона – Елена решала все сама.