Я так впечатлился, что не сразу заметил женщину, стоявшую за приёмной стойкой напротив входа.

– Здравствуйте. Ваш офис заворожил меня, – поприветствовал я сотрудницу и манерно раскашлялся.

– Нестрашно, вы не первый зачарованный, проходите, – ответила она и тепло улыбнулась. – Лев Борисович готов принять.

С обеих сторон от стойки располагались двери, мы направились к левой. Сама стойка, к слову, не являлась рабочим местом, а лишь служила основой для пульта контроля доступа. Женщина шла впереди, размеренно покачивая бёдрами, а я разглядывал отделку коридора – неширокого, но не уступавшего по благородству вестибюлю. Здесь были те же деревянные панели и бархат. Пространство освещалось медными светильниками с матовыми плафонами. В простенках между дверьми висели рукописные портреты неизвестных мне людей разных эпох и стилей. Мы проследовали до крайней левой двери, куда я и шагнул навстречу интригующим предложениям.

Профессор Лавров принимал в просторном кабинете, соответствовавшем по стилю увиденным мною ранее помещениям. Это был пожилой, полноватый, но коренастый человек с короткой стрижкой и седой, идеально ухоженной бородой. Учреждение, в которое я попал, было не из бедных: в глаза то и дело бросались элементы технического оснащения явно высокого класса. На рабочем столе профессора стоял моноблочный персональный компьютер такого футуристического вида, что я не смог распознать даже производителя устройства. И вообще я вёл себя крайне нетипично: никогда так жадно не глазел по сторонам, попав в незнакомое место. А здесь взгляд цеплялся за каждую мелочь. Любая вещь несла некий смысл и была совершенна по форме и назначению. Оборудование и отделка офиса не шли ни в какое сравнение с ультрамодными и шикарными интерьерами больших боссов, в которых мне доводилось бывать.

– Добрый день, – поздоровался я с некоторой задержкой.

– Добрый-добрый, – радушно ответил Лавров и указал на ближайшее кресло. – Присаживайтесь, не стесняйтесь.

И вдруг, как только профессор заговорил, я вспомнил, откуда его знаю. Лев Борисович Лавров находился в комиссии, когда я защищал свой дипломный проекта в университете. В общем и целом он никак себя не проявлял, только прочитал краткую наставительную речь для выпускников. Так я запомнил его необычный голос.

– Кажется, вы меня вспомнили?

– Да, вспомнил, – кивнул я.

– Вот и отлично, тогда перейдём к делу. Скажите, Сергей, какие у вас сложились планы на ближайшее будущее?

– Планов много, но большинство из них личного характера.

– Значит, сворачивать горы вы пока не намерены?

– Было б что сворачивать. Всё уже свёрнуто до меня.

– Удачно сказано, – улыбнулся Лавров. – Но это можно рассматривать двояко. С одной стороны, многое в современном мире уже «свёрнуто», и тут вы правы. Но сворачивание гор в смысле открытия новых перспектив сейчас актуально, как никогда за последние несколько веков. Хотели бы вы принять участие в действительно значимом деле?

– Заинтригован, но ничего не понимаю, – попытался я отшутиться.

– Хорошо, я расскажу о нашей организации, – начал профессор. – По сути, мы представляем собой фонд, призванный накапливать и сохранять культурное наследие человечества. Нам нужны специалисты с аналитическим и гибким умом, чтобы отслеживать и собирать лучшие образцы деятельности людей.

– Боюсь, я слабо разбираюсь в искусстве. Я из тех, кто до сих пор видит шесть пальцев у Папы на «Сикстинской Мадонне», – продолжал я острить.

– Под культурным наследием я подразумеваю не только предметы искусства – и даже в меньшей степени их, – ответил Лавров как ни в чём не бывало. – Мы храним достижения, открытия, знания, историю, выраженные в фактах и конкретных предметах и продуктах.

Углубляясь в подробности, Лавров заметно посерьёзнел, смотрел на меня неожиданно острым и испытующим взглядом. Появилось странное чувство дискомфорта, как будто туманная пелена стала наползать на сознание, и я невольно перебил собеседника, стараясь сбросить наваждение.

– Лев Борисович, так в чём конкретно заключаются обязанности по вакантной должности? – спросил я довольно резко.

– Не волнуйтесь, – улыбнулся вновь профессор, став прежним, – вы распознали мой НЛП-манёвр. Я прошу прощения, но это часть собеседования. С какими техниками воздействия вы знакомы?

– Я не владею никакими техниками, но умею распознавать, как вы говорите, «воздействие», – удивился я такому повороту событий. – Не обучался специально, просто общался со специалистами и получил небольшой опыт. Не ожидал ничего такого, вот и отреагировал остро, больше подсознательно.

– Хорошо, будьте спокойны, больше я не буду – без крайней необходимости – применять к вам технику. Это была лишь проверка, идём дальше, если вы не против.

Беседа вернулась в прежнее непринуждённое русло, но оговорку про «крайнюю необходимость» я запомнил. Со слов собеседника выходило, что работать меня приглашают в крупную международную некоммерческую организацию, миссией которой являются поиск, сбор и хранение всего того хорошего и полезного, что создал человек за свою многотысячелетнюю историю. Моя же функция во всём этом – выезд к потенциально ценному объекту, сбор данных о нём и передача информации и своих личных выводов руководству. Гипотетически командировки могут быть в любую точку мира, но скорее всего, не дальше евразийского континента, поскольку филиалы фонда расположены в разных странах и каждый мониторит свою территорию. Прежде чем приступить к работе, необходимо будет пройти обучение длительностью в два-три месяца.

– И если у вас вдруг возник вопрос о занятости и оплате труда, – резюмировал Лавров, – то скажу, что оплата будет высокой. То есть такой, что голова будет занята только делом либо отдыхом, но не планированием бюджета. А график предполагается, конечно, ненормированный, в основном из-за поездок. Но по завершении каждого задания вы сможете отдыхать достаточное количество времени. Да, и постоянное нахождение в офисе тоже не требуется.

Закончив, профессор откинулся в кресле, взял со стола устройство, похожее на коммуникатор, и бегло изучив содержимое экрана, снова испытующе посмотрел на меня. Похоже, он ждал от меня решение прямо сейчас.

– Это очень интересное предложение, – только и сумел выдать я, – но всё равно я не понимаю многих деталей работы и не могу дать вам ответ сразу.

– Сергей, – Лавров снова придвинулся к столу и продолжил мягким тоном, – вам может показаться, что я оказываю давление, и отчасти это так. Но тому есть причины. У нас крайне мало времени на реализацию задач, под которые мы набираем людей. И если вы после долгих раздумий не согласитесь, то мне придётся вычеркнуть это время, которое я мог бы потратить на работу с другим кандидатом. Поверьте, я предлагаю вам уникальнейший шанс не только заняться делом, пользу и престиж которого переоценить нельзя, но и освоить принципиально новые знания и навыки. То, что данная возможность предоставляется вам так просто, на блюдце, а не зарабатывается потом и кровью, обусловлено в основном спешкой. Но я надеюсь, что вы достойно распорядитесь этой находкой и не спустите её бессмысленно, как случайный выигрыш. Ваше решение, пусть оно и непростое, нужно мне сейчас. Скажу только, что вы не пожалеете, если согласитесь.