Про ее 2000-летнюю историю написано в школьных учебниках, а экскурсоводы рассказывают туристам официальную версию ее сооружения. Что и понятно: это звучит куда интереснее, чем рассказ об истинном возрасте и бесполезности этого укрепления.

Гиды, и не только китайские, вообще обожают рассказывать байки. Когда я приехала в Сиань увидеть терракотовую армию, мне поведали захватывающую историю ее находки. Терракотовая армия была обнаружена в 1974 году, когда местные крестьяне рыли колодец. Первый глиняный воин оказался целым, в то время как остальные выкопанные археологами фигуры были разбиты на куски. Впоследствии я проверила, так ли это: выяснилось, что и первый солдат был в таком же плачевном состоянии. Версия гида звучала слишком хорошо, чтобы быть правдой.

* * *

Мы привыкли считать, что Великий шелковый путь – это дорога, по которой в древности передвигались караваны китайских и европейских купцов. Главным товаром был шелк – отсюда и название. На самом деле «Шелковый путь» в 1877 году придумал географ Фердинанд фон Рихтгофен, которому нужно было как-то назвать одну из карт обширного атласа Китая. Активно использовать этот термин стали лишь в 1920–1930-е гг. Так что купцы, пользовавшиеся этим путем, не называли его «шелковым». Его вообще было трудно как-то назвать: никакой дороги, соединяющей Китай с Европой, не существовало, вместо нее была целая сеть дорог и тропинок через горы и долины. Каким-то участкам этого пути современники давали названия по крупным населенным пунктам, в которые они вели, например Самаркандский путь. В этой главе под Великим шелковым путем подразумевается именно сеть дорог, ведущих из Китая на Запад.

Некоторые путешественники проходили этот путь из конца в конец. Профессор истории Валери Хансен из Йельского университета пишет, что есть исторические сведения о европейцах, добиравшихся до Китая в XIII–XIV веках, и о достигших Европы китайцах. Хансен специализируется на истории Шелкового пути.

«Именно в это время, как и многие другие, свое путешествие совершил Марко Поло. Христианский монах Раббан Саума, в свою очередь, проделал путь из Китая в Европу. К сожалению, большая часть сохранившихся записей Саумы посвящена религиозным учениям и описанию встреч с церковными сановниками, так что о его впечатлениях о Европе нам ничего не известно», – пишет Хансен.

Марко Поло оставил после себя «Книгу о разнообразии мира», в которой среди прочего говорится о монгольском правителе Пекина Хубилае и его дворе.

На Великом шелковом пути шелк играл второстепенную роль. Согласно Хансен, важнейшими предметами торга были золото, серебро, благовония и лекарственные снадобья. Разумеется, в ходу были и местные товары: продукты и скот, одежда и ножи.

«У многих вызывает удивление, что хлорид аммония (нашатырь) неоднократно упоминается в документах, касающихся Шелкового пути. С его помощью смягчали кожу и понижали температуру плавления металлов», – рассказывает Хансен.

Но не только купцы пользовались Шелковым путем. Судя по археологическим раскопкам, путники были самые разные.

«Среди них были и королевские гонцы, посланные к другим правителям с дарами, и шпионы. Буддийские монахи, которые отправились учить или учиться. Художники и ремесленники, искавшие в новых местах применение своему мастерству. Но больше всего было тех, кто бежал от войны, разрушившей их родные поселения, в поисках пристанища».

Таким образом, по Шелковому пути вместе с беженцами перемещались новые мысли и идеи. Результатом такого смешения культур стали скульптуры и фрески в буддийских пещерах Могао, что в провинции Ганьсу.

«Они охватывают почти тысячелетний период и наглядно показывают, как художники черпали вдохновение из индийских, иранских и китайских культурных традиций».

Пещеры Могао – одно из самых впечатляющих мест, которые мне довелось увидеть в Китае. В каменных стенах вырублены сотни больших и маленьких ниш, и в каждой из них возвышаются, восседают и возлежат будды. Фрески изображают религиозные сюжеты и верблюжьи караваны – свидетельства существования Великого шелкового пути.

«Считается, что его прекратили использовать к началу XVI века, когда европейцы открыли морской путь в Азию. Но, разумеется, по старым дорогам ходили еще долго», – говорит Хансен.

Сегодня Великий шелковый путь переживает второе рождение. Китай тратит огромные суммы на прокладку железнодорожных и морских маршрутов для товарообмена с Западом. Официально проект называется «Один пояс, один путь»[11], на практике речь идет о новом Шелковом пути. Один из его отрезков в виде железной дороги уже дотянулся до Финляндии.

«Проект китайского правительства показывает, насколько притягательна идея Шелкового пути. И у Китая есть все шансы возродить его уже в наши дни», – утверждает Хансен.

* * *

Приезжающие в Пекин туристы обычно думают, что знаменитые столичные хутуны – это какие-то особенные дома. На самом же деле хутун – это переулок. Сам термин происходит от монгольского слова, означающего «колодец». История хутунов берет свое начало в эпоху правления монгольской династии Юань (1271–1368). С тех пор хутуны стали негласным символом Пекина.

Что такое хутун? Вопрос кажется простым, но ответить на него сложно. Тем не менее датчанин Ларс Ульрик Тум попытался. Вместе с другом он управляет небольшой компанией Beijing Postcards, которая давно уже собирает исторические фотографии и факты о старом Пекине.

«Хутун в моем представлении – это тесная улочка между стенами».

Стены эти тянутся почти непрерывно, охватывая кварталы. За ними вокруг внутренних двориков живут обычные горожане. Трудно дать хутунам однозначное определение, поскольку за последние века и в особенности десятилетия они претерпевали невероятные изменения. Изначально за стенами хутунов располагались низкие домики, однако сегодня там может стоять обычная многоэтажка или несколько. Для местных жителей подобные дома – часть хутуна, хотя западные туристы такие хутуны не узнают.

Я представляю себе хутуны как узенькие улицы, где за низкими серыми стенами скрываются жилища. Это могут быть постройки столетней давности, однако многие из них переделаны, отремонтированы, разделены на части или расширены. Здесь постоянно что-то сносят или строят. Летом в этих переулках кипит жизнь: белье сушится прямо над головой, жители едят, пьют и сплетничают, сидя на низеньких табуретках у входных дверей, мужчины режутся в карты в тени деревьев, растущих вдоль улочек. Атмосфера здесь изумительная. Хутуны – это и есть настоящий Пекин.

Ларс Ульрик Тум напоминает, что до прихода к власти коммунистов хутуны выглядели по-другому: за одними воротами обычно скрывался единственный внутренний двор и сад, вокруг которого располагалось жилище. Это была частная собственность, наружную дверь держали на замке и не выносили домашнюю жизнь на улицу. С приходом новых времен дворы стали делить между собой несколько семей, в садах появились дополнительные домики, и люди стали проводить время на улицах.

Я не могу представить себе хутуны без баров и магазинчиков, находиться здесь – одно удовольствие: вкусные блюда и коктейли, лекции и даже стендап и бурлеск-шоу. В наше время хутуны притягивают все больше хипстеров, богемы и туристов, что не всегда радует местных жителей. Некоторые переулки стали шумными и многолюдными