Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вспоминаю её бледное лицо с дрожащими губами…
***
(воспоминание)
Слёзы безостановочно льются по лицу. Стройное тело со следами чужих пальцев трясёт. Алиса рыдает до икоты, цепляясь тонкими пальцами за мои дорогие брюки.
– Влад, пожалуйста… Пожалуйста… Это не то, что ты думаешь…
Как раз то самое. Тогда я уехал с отцом на несколько дней в Болгарию. Отец начал активно приобщать меня к управлению своей империей. Уехать было надо. Я подарил Алисе перед отъездом цепочку из платины с синим сапфиром в виде сердца. Долго и страстно любил её перед отъездом, не мог насытиться её губами и телом. Но не прошло и полных суток с момента моего отъезда, как мама прислала мне фотографии с подписью:
«Я же говорила, что твоя невеста – шалава».
На фотографиях голая Алиса лежит на кровати, прижатая животом к постели. Голова запрокинута назад, рот разинут в крике. На шее болтается цепочка с кулоном. Какой-то мужик долбит её сзади. Фото размытое. Виден только живот мужчины и его пальцы, запутавшиеся в волосах Алисы. Фото как будто сделали издалека и нарочно приблизили, обрезав лишнее.
– Кто прислал тебе эти фото, мама?
– Понятия не имею. Со скрытого номера прислали. Я просила узнать номер и отправителя. Глухо. Воспользовались сим-картой один раз и выкинули.
Я рванул назад в столицу, выслушав порцию отборного мата от отца, голосившего, что ни одна ебливая дырка не стоит деловых переговоров. Для меня на тот момент она стоила дороже, чем все активы папаши.
Я сразу примчался к Лисе на ту квартиру, что снял для неё. Долго звонил в дверь. Она не открывала. Пришлось отпереть замок своим ключом. Я переступил порог квартиры, заметил, как бледная Лиса едва держится на ногах, кутаясь в просторный халат. От неё несло выпивкой. Косметика растеклась по припухшему лицу. Губы искусаны до крови.
– Хорошо провела выходные, Лиса? С кем трахалась?
– Влад… Это не то, что ты думаешь…
– Не то? Вот это что значит?
Я ткнул ей в лицо фотографией на экране телефона. Глаза распахнулись. Алиса начала рыдать, цепляясь за меня, что-то беззвучно шепча. Ничего было не разобрать из-за сиплого голоса. Я рванул полы халата в стороны, заметив синяки на белой коже бёдер. Кто-то так сильно держался за её бёдра, когда долбил эту брехливую суку, что остались синяки.
Не от моих пальцев. Я иногда увлекался и сам оставлял следы. Но следы моих пальцев уже едва заметны. А эти свежие – расцветают тёмно-синим. Я отцепил её пальцы от своей рубашки, толкнув её назад. Алиса не удержалась, упав на колени. Цеплялась за мои брюки, трясясь от рыданий.
А меня просто накрыло. Я сорвал с её шеи кулон и сжал челюсти, заставив открыть рот пошире. Затолкал кулон почти до самой глотки. Она едва не подавилась, закашлялась. В голове крутились только постоянные разговоры родных о том, что Алисе от меня нужны только деньги, что она – очередная охотница за толстым кошельком, прикинувшаяся невинной овечкой.
Я не верил, но они оказались правы. Алиса оказалась такой же дешёвой дрянью. Решила оторваться на полную катушку: ведь я должен был уехать на неделю. Не получилось, Лиса, да? Извини, что обломал тебе кайф… Я кое-как отцепил её пальцы от себя и вытащил купюры из бумажника. Все, что были. Всунул ей в пальцы.
– Держи, тварь. Достаточно? Или заплатить тебе ещё?
Алиса отпихивала от себя деньги, как будто они были заразными. Стодолларовые купюры разлетелись и упали на пол, словно заколдованное дьяволом золотишко, превращающееся в труху.
– Освобождай квартиру немедленно. Ключи оставишь у моего человека. Он приедет в шесть. У тебя два часа на то, чтобы исчезнуть из моей жизни.
– Вла-а-а-а-ад… Пожалуйста-а-а-а!.. Вла-а-а-а-ад…
– Два часа. Или я сплавлю тебя в бордель к таким же шалавам. Два часа, Алиса.
Я вышел из квартиры, громыхнув дверью. Оставил за ней рыдающую Алису и огромный кусок своей души, в которую плюнули и растёрли мерзкий плевок по всей поверхности.
(воспоминание)
Так херово, как тогда, мне не было ещё ни разу. А мама, будто нарочно, переслала ещё две фотографии. Лица всё те же. Вернее, лицо одно: Алисы. Она стояла, перегнувшись через спинку дивана, пока тот мужчина пристроился к ней сзади. Лица мужчины не было видно. Опять только тело.
– Зачем ты мне это присылаешь? Прекрати немедленно! – проорал я в трубку, набрав номер мамы.
– Владик, я сама в шоке…
– Да неужели? Ты самая первая начала говорить, что Алиса – дешёвая шалава, присосавшаяся ко мне ради денег!
– Владик, если ты помнишь, я хотела наладить отношения и пыталась принять её в семью, несмотря на разницу в социальных статусах. Я даже провела с ней вместе последний день. Я никогда не чувствовала себя такой обманутой… Я представляю, как плохо сейчас тебе…
Я сбросил звонок мамы и позвонил одному из своих людей, отрывисто передав приказ. Потом выключил телефон, зашвырнув его на заднее сиденье.
И только после этого сорвался, выжирая литры алкоголя и гоняя в спорткаре на бешеной скорости. Хотелось разъебаться в лепёшку на полной скорости. Хотелось забыться, но получалось плохо. Алкоголь только подстёгивал воображение. И образ Лисы, трахающейся с другим мужчиной, оживал в распалённом мозгу, превращаясь в движущуюся картинку из грязного порнофильма.
Я ушёл в долгий недельный загул. Просыпался на время только для того, чтобы зарулить в очередной бар и нажраться до потери сознания. Снять дешёвую шлюху и выместить на ней всю злость. Щедро заплатить проститутке за часы усердного терпения издевательств… И опять всё по новой. Так продолжалось, пока я не дошёл до дна и больше не смог затолкать в себя ни одного бокала спиртного. Выворачивало наизнанку при виде янтарной жидкости…
Потом отец дал приказ своим людям найти меня и вернуть. Он засунул меня в какую-то крутую клинику для алкоголиков, как будто я за неделю или полторы мог превратиться в хронического пьяницу. Отец посетил меня в палате сам, остановившись на большом расстоянии от меня.
– Мне на тебя смотреть противно. Развёл сопли из-за шмары. Тебе не раз говорили, что этим нищим нужны только твои нули. Но ты не послушал. Так что собирай яйца в кулак и возвращайся к нормальной жизни, – скупо проговорил отец и вышел прочь.
К нормальной жизни я вернулся только спустя две недели. Именно столько меня продержали взаперти, бесконечно промывая организм и вычищая кровь. От токсинов, улыбался персонал.
И как оказалось, её тогда не вычистили из меня. Эта дрянь осталась в моей крови и ещё долго отравляла мне сны, являлась в мыслях, как будто стояла рядом.
Единственным токсином в моей жизни была Алиса.
***
Я мотаю головой, прогоняя воспоминания. Я пытаюсь мыслить здраво, но яд прошлого уже успел накачать мою кровь злостью.