– Ты меня отвлекаешь, Вла-а-а-ад, – хныкает она, когда мои пальцы пробираются под резинку её трусиков и касаются пульсирующего клитора.

Немного дальше, чтобы понять: она уже мокренькая. Послушная девочка, отзывчивая… Всегда мгновенно возбуждалась и заводилась с пол-оборота. Моя… Толкнуться пальцами вглубь, ощутив ответное сжатие упругого лона.

– Мы разобьёмся-а-а-а…

– Если ты будешь вести машину, Лиса, мы не разобьёмся.

– У меня не получается! – постанывает, двигая бёдрами навстречу пальцам.

– Глаза не закрывай и смотри на дорогу. Если машина будет вихлять, как сейчас, оставлю без сладкого.

– М-м-м… Ты сам в это веришь, Влад?

Лиса закатывает глаза от удовольствия и резко выкручивает руль вправо, нажимая на тормоза. Автомобиль останавливается. Алиса движется чертовски быстро. Раскрасневшаяся, с блестящими глазами. Она мгновенно перебирается ко мне на колени, я едва успеваю моргнуть. Жадным язычком проходится по моим губам и начинает их посасывать. Я обхватываю её за попку, ныряя под платье. Чувствую, как её пальчики проворно расстёгивают ширинку и тянут вниз джинсы с бельём. Я шалею от её близости и неприкрытой сексуальности. Отодвигаю в сторону полоску трусиков, мокрых насквозь. Нажимаю на попку, заставляя опуститься на член, готовый ворваться в неё. Узкое горячее лоно обволакивает весь член до основания. Нетерпеливая Лиса одним махом насадила себя на мой член и сейчас трясётся от острых ощущений, прикусив губу.

– Без резинки, Лиса?

– У меня… цикл нормальный. И можно выпить таблетку после секса… – стонет она, начиная раскачиваться на мне.

– Ты умничка… А у меня просто крышу срывает от тебя, – выдыхаю я в её губы, которыми она вновь приникает к моим.

И не остаётся больше ничего, кроме жаркого секса, тела, мокрого от пота, сочных шлепков и наших стонов. Фары проезжающих автомобилей полосуют по глазам ярким светом, но мне на это наплевать.

На всё наплевать, когда она движется на мне и шепчет слова любви…

***

– Не научилась, – вырывает меня из воспоминаний голос Алисы.

– На-а-адо же, а что так? Были плохие учителя?

– Не было желания учиться. Не моё это, и всё. К чему спрашиваешь, Громов?

– К тому, что сейчас мой водитель занят…

Сегодня Андрей возит Кристину по столице: салон красоты, бутики модной одежды… Можно было бы приказать другому водителю, закрепив его за Алисой. Но, блядь, я, как раньше, вновь начинаю испытывать неистребимое желание дать ей самое лучшее. Андрею можно доверить этот ценный и наглый груз. Но сегодня он занят. К сожалению.

– Я вызову такси. Или доберусь на общественном транспорте.

– Заткнись. Ты теперь моя будущая жена. Совсем скоро об этом станет известно очень многим. Не хочу, чтобы ты позорила меня, разъезжая в общественном транспорте или в дешёвых такси.

«Без трусиков», – добавляю я про себя.

Меня больше всего волнует не общественное мнение, а то, что Алиса будет тереться своей белоснежной задницей по салону чужого автомобиля. Бесит. Зараза… И надо было тебе прийти и начать шантажировать меня. Су-у-у-ка… Как будто нарочно в тот самый момент, когда дёргать начало немного меньше. И хотелось верить, что начинаю забывать. Но нет… Это хреновый самообман. Стоило ей только переступить своей туфелькой порог моего кабинета, как меня вновь опрокинуло в прошлое.

– Поехали, – говорю я ей.

– Что? – округляет глаза

– Что слышала… Я сам отвезу тебя.

Она цепенеет в изумлении. Я подхватываю её под локоток. Невесомая, словно пушинка, чудом оказавшаяся на моей руке. Кажется, стала ещё худее, чем была раньше. Почти прозрачная, как хрусталь. И этот новый цвет волос, тёмный, ей невероятно идёт. Но с ним она кажется почти призраком. Слишком хрупкой и почти нереальной, воздушной. Чересчур трогательной. Настолько, что хочется накрыть её стеклянным колпаком.

Но она этого не заслуживает.

Дрянь казалась такой искренней и невинной тогда, несколько лет назад. Она и была невинной. Я первым растрахал её узкую дырочку под себя, считая, что Алиска мне верна и любит меня. Конечно, распечатал первым и повёлся на заверения её чувств. Оказывается, Алиске только нужно было сорвать пломбу. Чтобы потом со спокойной душой трахаться за моей спиной.

Секретарша испуганно глядит на меня поверх монитора.

– Владлен Егорович…

– Ничего не изменилось, Ольга. Отрабатываешь последний день и уёбываешь отсюда. Всё понятно?

– Да-да-да, – кивает она, опуская покрасневшие глаза.

Не хочу видеть её в приёмной. Девушка неглупая, исполнительная и не пытается присосаться, как это делают многие секретутки. Иногда она чересчур исполнительная. Как сегодня, когда влетела в кабинет. Увольняю не потому, что мне не нравится, как она работает, но потому, что она видела Лису с голой задницей на моём столе. Не хочу, чтобы трепала своим языком или смотрела на Алису со снисхождением во взгляде.

Меня накрывает волнами, одной за другой. Я задыхаюсь под их давлением. Злость, нежность, страсть, ненависть… А эта, блядь, мелкая наглая Лиса спокойно вышагивает рядом, переставляя ножки в красивых туфельках. О, да, у сучки отменный вкус. Она обладает потрясающей способностью красиво одеваться. Сейчас на ней нет ни одной вещи дороже пяти тысяч рублей. Но при этом она выглядит так, как будто одета на миллион. Алиса всегда умела из дешёвого барахла выбрать то, что будет смотреться отменно. Как сегодня: нежно-розовое кружевное бельё, белые туфельки на стройных ножках. Светло-серое платье.

Наверное, это у неё врождённое: быть дешёвкой, но выглядеть, как дорогой бриллиант.

Серебристый Mercedes-AMG GT срывается с места, едва я надавил на педаль газа. Воздух в салоне автомобиля кажется раскалённым.

– Где живёшь?

Алиса усмехается, отвернувшись к окну.

– Пожалей свой автомобиль. В тех дворах асфальт не меняли со времён развала Советского союза.

– Тебя забыл спросить, что мне стоит жалеть. Адрес назови. Или отвезу тебя к себе прямо сейчас и прикую к батарее, чтобы не умничала.

Алиса вздрагивает, словно испугавшись моей угрозы. Поверила, что я на такое способен? Наверное, поверила. Угроза в голосе была чересчур явной. Нехотя называет адрес. Далеко же ты забралась, Лиса-а-а-а… Будто нарочно выбрала дешёвый спальный район. Старые хрущёвки выглядят не больше маленькой картонной коробки с затхлым запахом. Злость душит меня изнутри. Как Алиса может жить здесь и не содрогаться от отвращения?

Я не знал, что с ней стало после нашего расставания. Намеренно не узнавал ничего, оборвал все связи, удалил все фото. Живи, как знаешь, Алиса. Тем более, денег, оставленных ей напоследок, было достаточно.