Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Понятно. Катя знала, что завещание оформлено на неё?
– Мы этого от неё не скрывали.
– А не могла ли она…
– Нет! Не могла! – решительно оборвала Незвецкая детектива. – Даже думать об этом забудьте!
– Но почему? Вы же сами сказали, что третья жена вашего отца намного моложе не только его, но и вас, его родной дочери.
– И тем не менее! Кто угодно, но не Катя.
– Хорошо. У вашего отца есть ещё родственники?
– Только старенькая тётя.
– Мне будут нужны её данные и адрес.
– Зачем?
– Если мы будем заниматься расследованием вашего дела, то вы не будете задавать нам подобных вопросов.
– Хорошо, – тряхнула головой Ариадна Борисовна.
– Меня интересует ещё один вопрос…
– Какой?
– Насколько я поняла, автостоянкой во дворе был недоволен не только Шахматов, но и другие соседи?
– В принципе, да, – согласилась Незвецкая, – но скандалил с отцом только Михаил Петрович. Хотя, когда дядя Миша составил петицию и дал её на подпись соседям, подписались ещё несколько человек.
– Те, у кого есть дети?
– Да, или одинокие пенсионеры. Вот, например, на первом этаже живёт тётя Люба. Она категорически против стоянки, потому что не хочет, чтобы её кошечка, сидящая днём на окне, дышала выхлопными газами.
– Но она не протестовала?
Ариадна Борисовна хмыкнула:
– Не знаю, можно ли это назвать протестом, но пару раз тётя Люба собирала мочу из кошачьего лотка и выливала на коврик, лежащий под отцовской дверью.
– Ваш отец ссорился из-за этого с соседкой?
– Нет. У него же не было доказательств, что это делала именно тётя Люба.
– Что же он сделал?
– Велел Кате убрать коврик.
– И полив прекратился?
– Представьте себе.
– А как фамилия соседки-мстительницы?
– Костина Любовь Петровна.
Мирослава что-то пометила у себя в блокноте.
– Понимаете, – проговорила меж тем Незвецкая, – у части соседей возникла дилемма.
Мирослава с интересом посмотрела на клиентку, и та продолжила:
– В том смысле, что у них есть дети, но есть и автомобиль. С одной стороны, им, естественно, хочется, чтобы ребёнок играл в физически и экологически безопасном дворе, но с другой стороны, и машину хочется поставить поближе к дому, а стоянка под окнами вообще идеальное место. Автомобиль всё время на глазах.
– Да, – согласилась Мирослава, – раньше было принято считать, что людей портит жилищный вопрос. И хотя он до сих пор не потерял актуальности, появился ещё и автомобильный вопрос.
– Идеально, когда семья живёт в своём доме, пусть и небольшом, но со своим двором, – сказала Ариадна Борисовна.
– К сожалению, для большинства наших граждан это нереально, – заметила детектив.
– Вы правы, – согласилась Незвецкая. – Но я не верю, что отца убили из-за стоянки.
– Пожалуй, вы правы, однако нельзя исключать ни одну из возможных версий, Ариадна Борисовна! Скажите, пожалуйста, ваша мачеха не упоминала фамилии следователя, прибывшего на место преступления?
– Говорила. У него очень смешная фамилия.
Мирослава выжидала, и Незвецкая произнесла:
– Наполеонов. Катя заметила, что она очень идёт ему.
– В смысле?
– Он маленький и имеет очень важный вид.
– Понятно, – едва заметно улыбнулась Мирослава, – пока у меня больше нет к вам вопросов. Если появятся, я вам позвоню. А пока в приёмной заключите договор с нами. Миндаугас уже ждёт вас.
– Но вы будете держать меня в курсе дела? – спросила, поднимаясь, Незвецкая.
– Конечно.
Проводив клиентку, Морис вошёл в кабинет Мирославы.
– Кажется, у нас снова появилась работа?
– Не кажется, а точно.
– Ну да, ну да. Хотя меня мучило сомнение, не откажете ли вы Ариадне Борисовне.
– Почему ты так думал?
– Да потому, что она, нарушив правила нашего агентства, свалилась нам как снег на голову.
– Это верно. Но у неё была рекомендация.
– Как же! Даже письменная. Вы думаете, они друзья с Шумской?
– Ты хотел сказать подруги? – улыбнулась Мирослава.
Он кивнул.
– Не знаю, Морис, может быть, их связывают вопросы бизнеса… Кстати! – воскликнула она. – Ты не поверишь, но на место преступления выезжал Наполеонов.
– Почему же я должен не поверить? – пожал он плечами.
– Потому что по графику он не должен был дежурить в этот день, вернее ночь.
– Вам что, ещё и график дежурств Наполеонова известен?
– Представь себе!
– Так наш доблестный следователь у вас под колпаком? – Морис лукаво прищурил правый глаз.
– Выходит, что под колпаком, – в тон ему ответила Мирослава. Потом потянулась к стационарному телефону и набрала номер домашнего телефона Наполеонова.
Трубку сняла его мать Софья Марковна Наполеонова.
– Алло, – произнесла она.
– Здравствуйте, Софья Марковна! Это Мирослава.
– Да, Славочка, я узнала тебя. Здравствуй!
– А Шура дома?
– Дома… – не очень охотно ответила Наполеонова.
– Спит? – догадалась Мирослава.
– Да, он две последние ночи был на дежурстве.
– Понятно.
– А тебе он нужен срочно? Разбудить?
– Нет, нет! – быстро проговорила Мирослава. – Ни в коем случае. Просто, когда он проснётся, скажите, что я звонила и просила его перезвонить мне.
– Обязательно передам, – облегчённо вздохнула Наполеонова.
– Спасибо вам, Софья Марковна.
– Не за что, Славочка.
– Шура отсыпается, – догадался Морис.
– Ага.
– А что вы хотели у него спросить?
– Если бы он описал мне место преступления, каким оно было на момент прибытия группы, было бы совсем не плохо.
– Но, как я понимаю, дело это будет вести не Шура.
– Скорее всего. Вот заодно и выясним, кому передадут его.
– Это важно?
– Не так чтобы. Но всё-таки, – отозвалась она неопределённо.
Ариадна Борисовна Незвецкая была довольна тем, что детективное агентство, которое ей настоятельно рекомендовала Карина Викторовна, согласилось заняться расследованием убийства её отца. После подписания договора с агентством у неё появилась внутренняя уверенность, что убийца отца будет найден и не сможет уйти от наказания. Полиции она доверяла слабо. На её памяти было несколько насильственных смертей предпринимателей, убийц которых так и не нашли. Её отец не был предпринимателем, и, следовательно, мотив убийства лежал в другой плоскости. В какой именно, она не имела ни малейшего представления. Она вообще не могла даже гипотетически предположить, за что можно было убить её отца. Денег у него особых никогда не водилось. С коллегами отец не ссорился. Студенты на него вроде бы тоже не жаловались, даже те, кого он заваливал на экзаменах. Работу свою отец любил и своих «оболтусов», как он называл своих подопечных, тоже, считая их частью своей трудовой деятельности. Поэтому отсеивал только уж совсем откровенных лентяев и тупиц. За всех остальных боролся. Поставив неуд, помогал освоить упущенные знания, не требуя оплаты дополнительно потраченного на студента свободного времени.