Норт чуть наклонил к Сауту голову и перехватил его взгляд.

– Где ты находился, когда услышал новость? – спросил он.

Любопытно, как ответит Саут. Уэст знал, что Саутертон уезжал из Лондона, поскольку сам содействовал отъезду друга в тот конец страны. Уэст подозревал, что путешествие далось Саутертону нелегко. Он не принимал присутствие Саута здесь как должное, но признавал, что дружеские связи кое к чему обязывают. Узы дружбы, выкованные еще в Хэмбрик-Холле, крепки.

Уэст сомневался в том, что Саутертону вообще могло прийти в голову раздумывать, стоит ли возвращаться в Лондон или все же продолжать путь к намеченной цели. Они поклялись дружить навеки. Кто-то чужой мог бы и не увидеть в поджатых губах Саута следы глубокой усталости, но они-то знали, чего ему стоило приехать сюда.

Лицо Саутертона осветила улыбка, и напряжение куда-то улетучилось.

– Я был на полпути туда. Нет, чуть больше чем на полпути.

Нортхем одобрительно усмехнулся:

– Даже так?

– В самом деле. – Саут рывком выпрямился в кресле. – Я подозреваю, что возвращение займет несколько больше времени.

Истлин тихо засмеялся – впервые с тех пор, как они сегодня собрались.

– Особенно если в твои намерения входит прийти к какому-то концу. Ты ведь не можешь остановиться на полпути, снова на полпути, желая добраться туда, Саутертон. Или они научили тебя чему-то иному на борту кораблей его величества? Если так, то я хотел бы знать. – Он поднял свой бокал с торжественным видом. – Как долго ты собираешься пробыть в Лондоне?

– Еще один день, – ответил Саутертон. – Два – самое большее.

Ист кивнул. Он понизил голос, чтобы посторонние не смогли его услышать:

– Ты ведь позовешь нас, когда будет нужда?

– Если будет нужно, – с той же серьезностью ответил Саут. – Я бы не хотел, чтобы кто-нибудь из вас оказался скомпрометирован.

Уэст приподнял бровь, выгнувшуюся в абсолютно правильную дугу.

– Как уж получится.

Всем и так стало понятно, что Саутертон занят выслеживанием шпиона. Такого рода работу обычно поручали Уэсту, и сейчас он искренне благодарен Сауту за то, Что он взял его труд на себя. Тот факт, что Саут взялся за такую работу, уже кое-что мог сказать о природе ловушки. Для того чтобы сработать чисто, требовались особенные таланты Саута. Уэст помнил достаточно много ситуаций в Хэмбрик-Холле, когда серое вещество Саутертона помогало им избежать прямого столкновения с их заклятыми врагами епископами, хотя, откровенно говоря, Уэст предпочел бы просто подраться. Саут же любил разрешать конфликты в основном путем переговоров.

Уэст усмехнулся, ибо следующий вопрос Истлина подтвердил, что и он подумал о том же самом.

– Зато не придется перечитывать всю историю Британии, начиная с короля Генриха VIII, не так ли? – осведомился Ист. – Если, конечно, тебе необходимо выбраться из какого-то особенно замысловатого узла. Лично я не думаю, что смог бы за все взяться снова.

Норт кивнул:

– Здесь я на стороне Иста. На сей раз, Саут, таких подвигов от нас не жди.

Уэст почувствовал потребность тоже что-то сказать.

– Какая разница? Прошло двадцать лет с тех пор, ну и что? Моя задница до сих пор помнит о том, что случилось. – Его слова вызвали явное недоумение у троих оставшихся. – Вы что? – недоуменно спросил Уэст. – Разве герцог не может говорить о задницах?

– Герцог может говорить обо всем, о чем пожелает, – заметил Саут. – Особенно тот, кто столь недавно приобрел титул, земли и состояние.

– Ты хочешь сказать, что некое снисхождение допускается по отношению к бастарду, который внезапно обрел право считать себя законным сыном, – уточнил Уэст.

Саутертон продолжал таким тоном, словно его и не перебивали:

– Но если ты не хочешь, чтобы другие цеплялись за каждое твое слово и твои же слова возвращались к тебе бумерангом, лучше делать дело без лишних слов.

– Черт бы побрал вашу казуистику! – сквозь зубы процедил Уэст. – Черт бы побрал!

Друзья усмехнулись – Уэст, безусловно, принял к сведению замечание Саута. Не в силах удержаться, вскоре все члены Компас-клуба расхохотались. Всегда, если не хватало слов, на помощь приходил смех.

Дождь утих и перешел в морось. Мистер Данлоп – она наконец узнала его имя – продолжал настаивать на ее уходе со ступеней, до того как члены клуба начнут расходиться. Она не видела смысла в дальнейших расспросах, как не видела смысла в том, чтобы спорить с ним. Она считала, что ей уже повезло, ведь он согласился разделить с ней ступени под козырьком и даже развлек ее немного, снизойдя со своих высот, для того чтобы сообщить ей то, что она хотела узнать. И впервые по приезде в Лондон она позволила себе надеяться на благополучный исход.

Стоя на углу, у кованых ворот решетки, огораживающей чей-то особняк, она наблюдала, как джентльмены один за другим спускались по лестнице. Каждый из выходящих останавливался на верхней ступени, поправляя котелки из стриженого бобра, чтобы дождь не попадал налицо. Руки господ сплошь обтягивали лайковые перчатки, а плечи – плащи с капюшонами. Некоторые носили трость. Теперь дождь почти утих, и джентльмены уже не говорили о нем, однако время от времени нелестные замечания по поводу погоды все же отпускались. Она не понимала, к чему роптать на погоду тем, у кого всегда под рукой карета. Извозчики, зная примерное время, когда богатые господа покидают клуб, заранее подгоняли к нему экипажи. Она наблюдала, как мистер Данлоп, то и дело выскакивая под моросящий дождик, подзывает извозчика. И тут же карета подъезжала.

Она почти пала духом – час прошел, как господа начали расходиться, а его она все не видела. Хотя во всем можно найти приятную сторону – не может быть, чтобы в клубе оставалось еще много людей. Человек шестьдесят уже покинули помещение, и едва ли оно могло вместить столько же.

– Ваша светлость, вам вызвать экипаж? – с поклоном обратился Данлоп к очередному господину.

Когда же, наконец, он сможет нормально реагировать на то, что к нему обращаются таким образом? Уэст посетил клуб всего два дня назад, и к нему обращались вежливо, но без неприятной подобострастности. У Уэста прямо руки зачесались. Врезать бы ему как следует.

– Спасибо, я бы предпочел пройтись пешком, – ответил он. – Вы не думаете, что вечерние прогулки весьма полезны? – Уэст прекрасно видел, что привратник считает безумцем того, кто отказывается от экипажа в дождливый и холодный вечер, когда вполне в состоянии позволить себе такой комфорт. – Так как, Данлоп? – с сарказмом переспросил Уэст.

– Что я думаю, ваша светлость? Простите, я не понимаю, что вы имеете в виду.

Данлоп, по-видимому, действительно не понимал, о чем говорит Уэстфал.

– Два дня назад ты держался со мной иначе – независимее.