И ради этого я позволяю Рейму взять мою ладонь.

Наши руки ложатся на круглый постамент, увитый плющом, хранящий на верхушке четыре кольца в цветах четырех стихий. За все это время мы с Реймом и хватали друг друга, и я пихала его в грудь, но чтобы вот так мирно друг друга касаться – такого не было точно. У него длинные, изящные пальцы, явно выдающие человека, не склонного к лишнему труду.

Аристократические пальцы, что уж там. Моя ладонь – заметно смуглее.

Рейм разворачивается и пронизывает меня взглядом ярких глаз, когда служитель зачитывает клятвы:

– От имени сил земли, воздуха, воды и огня я вершу ритуал, который соединит две души сегодня. Желаешь ли ты, Иден Рейм, связать себя с этой женщиной, Келли Лудар, и назвать ее своей избранницей, и протянуть между вами незримую нить?

Звучит так, будто мы уже женимся. Рейм сомневается пару секунд. Я снова понимаю, насколько это нелепо: рука врага накрывает мою, мы стоим перед алтарем Стихий, в воздухе – запахи земли, сырости и грозы. Пахнет магией.

– Желаю, – отвечает мой враг наконец.

– Желаешь ли ты, Келли Лудар, связать себя с этим мужчиной, Иденом Реймом, и назвать его своим избранником перед лицом Стихий, и протянуть между вами незримую нить?

Я тоже сомневаюсь, но выдаю кивок:

– Желаю.

Рейм достает из кармана два кольца, которые явно приготовил заранее. Ободки совершенно обычные: белые полоски золота с нанесенными рунами, но все равно выглядят дорого.

Хорошо, что в них хотя бы нет камней.

Он берет мою руку и надевает кольцо на безымянный палец. Я стараюсь не думать ни о чем, когда надеваю кольцо ему.

Мы выходим из храма и молчим еще минут пять.

И только тогда до меня начинает доходить весь смысл произошедшего.

Я стала напарницей Рейма. Я, чтоб меня ифриты утащили в лаву, стала его избранницей!

Смотрю на воздушника, ловлю ответный взгляд, и мне кажется, мы оба немного в шоке.

– Какой план теперь? – спрашиваю.

– Встретимся завтра в академии. – Мой… избранник оправляет пиджак и возвращает себе надменный вид. На его лице появляется такое выражение, будто он добился своего. Будто он контролирует ситуацию. – Я позабочусь, чтобы нас записали на факультет, и надеюсь, что ты будешь вести себя подобающе, Лудар.

Огонь, спавший в крови, подает признаки жизни. Он часто просыпается не вовремя, но сейчас я думаю, что ситуация подходящая. Руки напрягаются, плечи распрямляются, и я смотрю на парня перед собой, вспоминая, в каких мы отношениях на самом деле.

– Я всегда веду себя подобающе твоей низкой натуре, – говорю с тихой улыбкой.

– Ты не будешь мне перечить, пар в голове, – пронзает меня взглядом враг. – Не повернешь назад и не сломаешь нашу историю.

– Уже обсудили, – огрызаюсь. – Что-нибудь еще?

– Придется играть. Ты хорошо запомнила это?

– О, постаралась.

– Но я не буду относиться к тебе лучше. Просто буду делать вид, что отношусь. Сможешь так же?

Я набираю воздуха в грудь. Конечно смогу. Наверное. Отступать поздно.

– И спать с тобой я не буду, – добавляет паршивец. – Даже не проси, если вдруг надумаешь.

От этого дикого замечания, от его самодовольной ухмылки по рукам вниз бежит расплавленный металл. Я сжимаю зубы.

– Пошел ты, Рейм.

– Знал, что мы договоримся, бесенок. Увидимся завтра.

Бесенок – то прозвище, которое он придумал для меня год назад. Не худшее из всех, что были, но все равно обидное, потому что мелкие бесы – самые противные огненные твари, с которыми только можно иметь дело.

У меня с кличками для него похуже: в основном «придурок высокородный» и просто «идиот».

Холодно смотрю на врага и растягиваю губы в улыбке.

– Это будет прекрасный семестр, Рейм.

Он ловит для нас два экипажа, мы залезаем каждый в свой – и разъезжаемся в разные стороны.

Следующим утром я мечусь по кухне, хотя никуда не опаздываю. В руке у меня лопатка и вилка с сырником, который я уже нервно надкусила. На плите шипит чайник и опасно вспыхивает магический огонь.

– Ты что-то слишком волнуешься, пчелка, – говорит бабушка, с заботой разглядывая меня из-за стола. – Точно ничего не случилось в академии?

Хрупкая, седая, но до сих пор красивая женщина с добрыми глазами. Мой самый родной человек. Тепло улыбаюсь, оглядываюсь на нее через плечо, но лишь мотаю головой.

Проснулась я все с той же мыслью: что я вчера натворила?! Если честно, эта мысль не отпускает ни на минуту.

– Все отлично, – беззастенчиво вру. Или говорю правду? Понятия не имею.

На каникулах я живу у ба вместе с младшей сестренкой Молой. С моей семьей. Я ничего не сказала им вчера о своем новом «парне». Долго думала об этом, несколько раз порывалась – но в результате так и не выдавила ни единого слова!

Потому что все это невозможная дикость. Келли Лудар, которая собралась на Парный факультет. Келли Лудар, которая ненавидит аристократов, но связалась с одним из них.

– Когда ты мало спишь, обычно переживаешь из-за учебы. Или тебя кто-нибудь обидел, – продолжает моя мудрая ба.

Я люблю и ее, и Молу, и, хотя стараюсь не тащить свои проблемы из академии домой, что-то они все же знают. Во-первых, потому что сестренке лучше быть готовой к тому, какие безнадежные пародии на людей могут окружить ее через два года, когда она тоже пойдет туда учиться. А во-вторых – ну, в первое время я все же действительно места себе не находила.

В общем, о моей вражде с Реймом они слышали. Что делает ситуацию совсем печальной. Я должна хоть что-нибудь рассказать.

Разворачиваюсь, открываю рот, но понимаю, что снова не могу.

– Просто не хочу опоздать в первый день, – улыбаюсь, целуя бабушку в щеку. – Вроде все готово. Пойду соберусь.

В комнате долго стою перед зеркалом, кляня себя на разные лады. Песочные волосы слегка растрепаны, глаза горят, губы сухие. Может, меня и можно назвать красивой, но я совершенно не похожа на бледную и холеную аристократку. Наношу зачем-то более яркий макияж, чем обычно. Причесываюсь так тщательно, будто от этого зависит моя жизнь. Натягиваю выглаженную с вечера форму, собираю сумки.

Мне надо отвезти некоторые вещи в академию по поводу начала семестра. Вот об этом стоит думать. А не о том, как я буду выглядеть рядом с Реймом. Не о том, что белая блузка всегда немного странно смотрится на моей загорелой коже и так же нелепо буду смотреться я, держа за руку высокородного придурка.

Но слишком нервно представляю все, что ждет меня сегодня.