— На этот раз я подстрахуюсь. Возьму с собой запасную монету, положу ее в нишу в Камне — ту, в которой можно перевозить предметы. И тогда, как бы ни сложились обстоятельства, у меня всегда будет при себе страховочный жетон, и я в любой момент смогу вернуться назад. Если, конечно, ты будешь держать Книгу времени при себе и часто обо мне вспоминать.

Лили медленно кивнула, сдаваясь. Она взяла в руки большой том в красной обложке и наугад раскрыла. На каждой странице были одни и те же гравюры с изображением Брюгге в 1430 году — с крепостной стеной и остроконечными башнями. Как сделать так, чтобы Сэм никуда не улетал? Рассказать обо всём дедушке и бабушке? В глубине души Лили понимала, что у брата просто нет выбора… А еще она знала, что вернуться он сможет, только если здесь, в настоящем, кто-нибудь будет часто о нём вспоминать. Что это за странная сверхъестественная сила, она и сама не понимала. Но в этой безумной истории вообще мало что было понятно. И Сэм мог довериться только ей, больше никому!

— Но если на обратном пути ты воспользуешься запасной монетой, ты ее потеряешь, правильно?

— Да, а если останусь здесь и буду плевать в потолок, отец там в прошлом погибнет. Мне необходимо отыскать все семь монет, Лили, во что бы то ни стало.

— Ладно, — вздохнула она, смирившись с решением брата. — Иди переодевайся, встречаемся внизу.

Сэмюел поднялся на второй этаж и через пару минут вернулся, одетый в штаны и рубаху из некрашеного льна невнятного фасона. Не самый стильный прикид. Но зато, в отличие от современных тканей, старомодную одежду можно было перемещать сквозь время: она не исчезала во время «переброса».

Лили ждала его в секретной части подвала, которую отец Сэма отделил перегородкой, чтобы надежно скрыть Камень. Девочка сидела на лимонно-желтом табурете — единственном ярком предмете в спартанском интерьере комнаты, где из мебели были только этот табурет и раскладушка, а из освещения — видавший виды ночник.

— Если Алисия Тоддс увидит тебя в этой пижаме, — хихикнула Лили, — у нее будет шок!

— Смейся-смейся! На, держи.

Сэм положил сестре на ладонь пластмассовый жетон и монету с черной змеей.

— Когда я исчезну, подберешь третью монету рядом с Камнем и положишь их на место, вместе с Книгой и блокнотом.

— Знаю, — кивнула Лили. — А ты, пожалуйста, пообещай, что будешь осторожен, ладно? Не лезь на поля сражений и держись подальше от злых алхимиков. Папе будет от тебя мало пользы, если ты застрянешь где-нибудь в прошлом…

— Договорились. Как только замечу викинга, сразу в кусты!

На самом деле Сэм лишь притворялся спокойным и уверенным, чтобы зря не тревожить сестру.

— Ну, пора…

Сэмюел двинулся в темную часть комнаты — туда, где стоял Камень, еле различимый в тусклом свете. Он был овальной формы, примерно пятидесяти сантиметров в высоту, и с виду совершенно непримечательный — булыжник булыжником. Сэмюел опустился перед ним на колени, раздираемый бурей чувств. Предстоящее приключение одновременно страшило и манило его, но всё же тяга пересиливала страх. Он почувствовал, как монеты в руке стали нагреваться, будто невидимая волна накатила на них, обжигая. Началось…

Сэмюел решил положить в нишу для перевоза предметов монету, найденную в музее, а к солнечному кругу прижать ту, на которой была надпись на арабском. С еле слышным щелчком древний жетон идеально уместился в окружность. Откуда-то из глубины камня поднялся глухой гул, и пол подвала слегка задрожал. Сэмюел обернулся к Лили, но глаза уже заволокло туманом, и он разглядел лишь ее силуэт. Сэм положил ладонь на камень, и рука до плеча, а затем и всё тело вспыхнули жарким огнём.

Сэмюел стоял скорчившись на коленях, в траве, и всё тело болело так, будто сначала его подожгли, а потом со скоростью света катапультировали в неведомую даль. При этом никаких следов пламени ни на руках, ни на безупречно чистых рукавах рубашки не было. Тот познает бессмертный жар, говорилось в старой книге алхимика из Брюгге. «И желудок того будет вывернут наизнанку», — мысленно добавил Сэмюел, чувствуя, как кукурузные хлопья, которыми он позавтракал, изо всех сил рвутся обратно. Он сделал глубокий вдох, чтобы подавить приступ тошноты.

— Ага, опять ты!

Голос прозвучал у Сэма за спиной, и мальчик обернулся настолько быстро, насколько позволила его не самая удобная поза.

— Хотя нет, не ты! — произнес тот же голос с ноткой разочарования.

В десяти метрах от Сэма стоял молодой человек лет двадцати с черными кудрявыми волосами и с любопытством его разглядывал. Одет он был в грязную залатанную рубаху, подвязанную простой веревкой. В правой руке незнакомец держал сучковатую палку. Обуви на нём не было.

— Ты его сын? — продолжал юноша, прищурившись, будто пытался что-то припомнить.

Сэмюел отреагировал не сразу. Первым делом он рефлекторно поискал глазами Камень, который должен был находиться где-то неподалеку.

К счастью, тот действительно стоял поблизости, и монета из музея сияла в нише, словно лампочка. Сэмюел взял ее и медленно поднялся на ноги. Голова кружилась. Он очутился в довольно пустынной горной местности, где среди камней пробивалась скудная растительность, а внизу, у скал, шумело море. Интересно, какое?

— Эй! Ты что, язык проглотил?

Незнакомца явно раздражало молчание Сэма, но мальчик еще не успел прийти в себя. Послышалось блеяние, совсем рядом, на другой стороне холма. Выходит, этот человек — пастух?

— Простите, я… — начал Сэм.

Он запнулся, удивленный мелодичностью и красотой слова, которое он, благодаря очередному магическому свойству Камня, без труда и не задумываясь произнес на здешнем языке.

— Я… я немного заблудился.

Пастух посмотрел на него с недоверием.

— Так тебя твой отец прислал?

«Мой отец, — мысленно повторил Сэм. — Значит, это эпоха Влада Цепеша?»

Преодолевая легкое головокружение, он шагнул к молодому человеку.

— Ты знаком с моим отцом?

— Ну как знаком… Он тут на днях точно так же, как ты, появился.

Пастух указал рукой на Камень, наполовину заросший травой.

— А где он сейчас? — спросил Сэм.

— Если он тебя прислал, значит, ты, наверное, сам это знаешь.

— Да, конечно, — осторожно согласился Сэм. — Ну, то есть я знаю, но только приблизительно… А вот где конкретно — нет.

Молодой человек скрестил руки на груди.

— Если ты этого не знаешь, значит, он тебе не сказал. Если он тебе не сказал, значит, ты не его сын. А если ты не его сын…

Он секунду помолчал и продолжил:

— Дай мне две бараньих головы, и тогда я буду дальше с тобой разговаривать.