мне помогли, — начал он. — Я не знаю, как вас благодарить. Садитесь на сиденье и заказывайте все, что пожелаете!

Андроиды послушно опустились на указанное место.

Шлом взмахнул рукой, чтобы из стола выдвинулся поднос, но ничего не получилось. И вдруг он с досадой всплеснул руками:

— Ах, да! Какой же я рассеянный! Надо было установить программы создания блюд, а я совсем забыл об этом!

— Мы можем в этом помочь? — с готовностью спросил один из андроидов и поднял брови, собирая эластичную искусственную кожу на лбу в складки.

— Ну что вы! — воскликнул Шлом, опять замахал маленькими руками. — Мне так неудобно! Скажите, как вас зовут?

— Меня зовут Крис, — сказал один из андроидов.

— А меня Семен, — отозвался второй.

— Вы говорите почти без акцента, но уж очень необычные у вас имена! — признался Шлом. — Где вы их получили?

— Из каталога имен. Он хранится в наших сетях на планетах Аматэрасу и Уэнуку. Его послали двести лет назад с Земли, — ответил Крис.

— Мы выучили ваш язык, как только он стал нам известен, — сказал, в свою очередь, Семен. — На наших планетах совсем другой язык, он также происходит с Земли.

— Так значит, у вас ничего не менялось с тех пор, как андроиды прибыли на Альфу Центавра? — полюбопытствовал Шлом.

— Конечно, мы ничего не меняли, — ответил Крис.

Оба андроида были одинакового роста, повыше Шлома, с красивыми подтянутыми фигурами, с правильными чертами, светлыми вьющимися волосами и голубыми глазами. Жители Весты понимали, что они не являлись людьми, а были только на них похожи. Но для Шлома, который считал себя чересчур неказистым и непривлекательным, они казались воплощением человека, каким он и должен быть.

После восстановления сам он ничуть не изменился: был по-прежнему похож на большой розовый шар с маленькими несуразными ручками.

Даже несмотря на приобретенную в последнее время популярность, поклонниц у Шлома не прибавилось. Да и не было их никогда. «Столь уродливое существо, как я, обречено оставаться в одиночестве», — часто думал Шлом, впрочем, по-водолейски воспринимая свое неблагообразие. А с недавних пор, восприняв циркулирующие в инфосетях слухи, он немного дальше заходил в своих неожиданных мыслях и планах: «Если Ама запустит в производство регенераторы, то я попрошу себе новые руки и ноги, да и туловище, если это возможно. Вот только новую голову я не хочу!»

Между тем броневик подлетел к бункеру, где когда-то жил погибший Юл, и женщины выбрались наружу в гермокостюмах и прозрачных шлемах.

— Что мы скажем его отцу? — спросила Ама, помедлив перед люком.

— Скажем, что Юл сражался как герой, — ответила Гаэ по интегрированной связи.

— Это понятно. Но как объяснить, что мы не сможем восстановить Юла? — покачала головой Ама и нажала на выступ.

С шипением шлюз открылся и пропустил их внутрь. Втроем они сошли вниз по ступенькам — Гаэ, Ама и ее клон. Только они успели открыть шлемы, как увидели застывшего перед ними полноватого мужчину с клешнями вместо рук. Он был уже не молод, с седыми волосами и усами, с глубокими морщинами на лбу.

— Вы? — промолвил он, глядя на женщин.

— Мы прибыли вас поддержать. Юл сражался как герой, и нам всем невероятно жаль его потерять, — сказала Гаэ.

— Садитесь, — мужчина с клешнями показал на сиденье.

Женщины уселись, он устроился с ними рядом.

В наступившей тишине отец Юла сглотнул и проговорил:

— Я горжусь своим сыном! Но вы пока не можете его восстановить?

Ама помотала головой. Клон и Гаэ помотали головами вслед за ней. Женщины понимали, какой удар пережил этот уже немолодой мужчина и как тяжело ему жить одними воспоминаниями о погибшем сыне. Даже Тиша, знавшая Юла всего лишь месяцы, была убита горем до сих пор. А что говорить о том, кто вырастил его и отправил в опасное приключение? Юл сыграл большую роль в защите Весты, но неизвестно, увидит ли его вновь отец. Это покажут дальнейшие события в противоборстве с нейросетью. Пока существовала опасность очередной войны и не имелось уверенности, что противник окончательно побежден, люди не хотели рисковать. Даже если то был риск ради настоящего героя, каким, несомненно, представал Юл. Да что там говорить — было ясно, что скидку больше не сделают никому.

— Мой сын погиб, от него не осталось ничего, а я живее некуда! — в сердцах проговорил мужчина.

Гаэ встала и подошла к нему, нагнулась и взяла его за клешни.

— Ничего, не теряйте надежды! Сейчас у нас на счету каждый человек, и вы должны жить. А Юла мы восстановим при первой возможности, — произнесла она, посмотрев в глаза мужчины. — Как вас зовут?

— Гун.

— Красивое имя, — улыбнулась Гаэ. Она вдруг почувствовала, что мужчина ей верит и ждет от нее новых слов, будто хочет, чтобы она его успокаивала, говорила с ним, заботилась о нем. — Вы один живете?

— Да, жена умерла пару лет назад, — признался Гун.

Гаэ погладила красные мужские клешни и снова взглянула в его глаза.

— Вы полетите с нами? Мне так жалко вас!

— Не надо меня жалеть, — покачал головой Гун и снова громко сглотнул в наступившей тишине. Через мгновение он произнес: — Да, меня здесь уже ничего не держит. Я готов лететь с вами и помогать общему делу. За своего сына и за всех нас!

У него блестели глаза — от слез и прилива энергии. Больше они почти не говорили. Гун собрался за короткое время. Вчетвером они вышли из бункера, забрались в дисковый броневик и полетели в район Синих столбов.

Повсюду в мрачной атмосфере Весты зависали корабли, с каждым часом их число увеличивалось: андроиды направляли силы в помощь астероиду, главной задачей стала очистка биосферы от радиации. В отремонтированных бункерах и уцелевших башнях развернулись госпитали, где медицинскую помощь получали десятки тысяч раненых и изувеченных войной жителей Весты. В инфосетях активисты Движения сопротивления запустили инициативу «Искать, чтобы выжить». Движение пользовалось громадным влиянием, а цель заключалась в поиске оставшихся подразделений нейросети. Инициатива набирала множество голосов и ждала реализации.

Гигантский космолет с медиками и экипажем на борту готовился стартовать с астероида в направлении червоточины, а оттуда — к Земле. Космолет должен был прибыть к расположенной там секретной лаборатории, чтобы забрать останки живых людей, над которыми проводились чудовищные опыты. В первом отсеке ждал взлета генерал Фабус. Он потерял близких родственников, как и большинство жителей астероида, но не падал духом и верил в возможность вернуть потерянные жизни.

Вдруг створки отсека разошлись с еле слышным шуршанием. Когда Фабус обернулся на звук, его пробрала внезапная дрожь, а слова застыли на