Если обобщить все вышесказанное, то старый принцип будет звучать так: «Главная цель – обогащение». А новый принцип: «Главная цель – польза обществу». Я верно резюмировал?

Совершенно верно. Старый принцип подразумевает, что если есть возможность купить остров Манхэттен у индейцев за двадцать четыре доллара, то нужно постараться снизить цену до двадцати трех долларов – и забрать остров себе. По этому принципу действуют многие компании. Если поехать в тропические леса Бразилии и найти там аборигенов, то можно дать им немного посуды, еды и медикаментов и заставить их подписать отказ от прав на огромную территорию, с которой можно добывать все что угодно. И теперь она ваша, вы ею владеете. На ней все еще живут эти бедные люди и их дети, но она принадлежит вам.

Не надо обладать сверхъестественной проницательностью, чтобы понять: это просто-напросто воровство. Они предлагают борющимся за выживание людям медикаменты и инструменты в обмен на простую подпись на бумаге. А там написано, что их земля переходит к вам. Земля, на которой они жили очень долгое время. Подозрительно смахивает на поведение американцев по отношению к коренным жителям этой страны. Подобные вещи все еще происходят. Но есть и другие люди, которые считают, что все это совершенно неприемлемо для нашей планетарной экосистемы.

По поводу экологии. Существует множество корпораций, продолжающих загрязнять и уничтожать окружающую среду. Как вы думаете, сколько времени должно пройти, прежде чем эта ситуация изменится?

Есть несколько причин для изменений. Во-первых, все меняется благодаря постепенной эволюции, но это занимает очень много времени. В этом случае люди, живущие во время перемен, всегда недовольны, что все происходит недостаточно быстро, Однако у нашей планеты свои представления о времени. Существует и другая теория, в основе которой лежит понятие «катастрофа». Другими словами, когда происходит что-то неожиданное и ужасное. Возможно, это может быть не так ужасно с планетарной точки зрения, но для людей это может стать настоящей катастрофой, может заставить их в корне изменить привычный образ жизни. Все меняется после периода всеобщего хаоса.

Вы имеете в виду, например, дыры в озоновом слое?

Да. Многие годы мы боялись ядерной катастрофы, но теперь на передний план выходят такие экологические проблемы, как озоновые дыры. Тем не менее, мне кажется, что есть еще один вид глобальных изменений, и он знаком не только мне, но и многим другим людям. Происходят не только катастрофы, но и бенестрофы. Речь идет о внезапных потрясениях, в ходе которых происходит что-то очень хорошее.

Разве такое не случилось в Восточной Европе, по крайней мере, отчасти? Да, эти жители все еще в неоднозначном положении. Но разве кто-то из них может отрицать, что после многих лет политического давления почти по мановению волшебной палочки наступили перемены к лучшему?

Не может ли что-нибудь подобное произойти и в Америке? А во всем мире? Некое движение, изменяющее все в лучшую сторону. Жизнь не может больше подчиняться старым принципам. Должны произойти перемены. Я все еще верю в это, и если вы изучите мою книгу «Непревзойденные», то тоже поймете, что в людях заложен потенциал, благодаря которому могут происходить новые бенестрофы. Бенестрофы, меняющие мировоззрение, устанавливающие новые принципы.

Кстати, я никогда раньше не слышал этого слова. Прекрасное слово. Бенестрофа, да?

Бенестрофа. У нас даже нет определенного слова для обозначения хороших новостей подобного масштаба. Зато есть слово, которое означает внезапные перемены к худшему, и все люди знают это слово. А бенестрофа – это совсем другое дело. Можем ли мы предполагать, что нечто мощное, прекрасное должно скоро произойти? Я думаю, что должны.

Относительно Восточной Европы и бывшего Советского Союза мы уж точно такого не предполагали. Никто не мог этого предсказать.

Никто не мог. Поэтому можно сказать, что действовали некие силы, неподконтрольные человеку. В результате начался долгий период перемен к лучшему. Я считаю, что эти изменения были очень, если так можно выразиться, бенестрофичны. Может ли что-то похожее случиться с состоянием окружающей среды? Можем ли мы стряхнуть с себя оцепенение, выйти из состояния невежества и безразличия? Может ли произойти нечто, что обратит на себя внимание всего человечества, но в то же время не принесет никакого вреда?

Приведу вам один пример. Я иногда общаюсь с организацией из города Нэшвилл, штат Теннесси. Они называют себя «Дети за чистую окружающую среду». В эту организацию действительно входят дети, которые беспокоятся об экологии. Многие думают, услышав о них: «О, как это мило, они заботятся об окружающей среде». И вот, неожиданно для всех, через два года после их появления небольшая группа, образовавшаяся в Нэшвилле, уже имеет филиалы во всех пятидесяти штатах Америки и в одиннадцати странах мира. Ее основателя, маленькую девочку по имени Мелисса По, приглашали выступать на крупной конференции в Рио-де-Жанейро, ей была предоставлена честь нести олимпийский огонь в 1996 году. Эта детская организация возникла ни с того ни с сего. На первый взгляд она казалась скорее чем-то милым, нежели чем-то влиятельным. Я готов утверждать, что, если дети станут для нас смыслом жизни, тогда никто не сможет отказаться действовать на их благо. Когда вы смотрите детям в глаза, невозможно преодолеть этот продолжительный взгляд, и взрослые сдаются и начинают что-то делать для улучшения состояния окружающей среды.

Я бы с удовольствием заставил всех этих директоров, которые притворяются, что заботятся об экологии, посмотреть в глаза своим детям и внукам и сказать им: «Вы уж извините, но я не перестану загрязнять вашу планету и подвергать опасности ваше здоровье». Конечно, они так не скажут. Поэтому им приходится обманывать самих себя, что они не делают ничего плохого. Но все же им необходимо посмотреть правде в глаза, и надо сделать это жестко и повсеместно. Хотел бы я увидеть, как изменится мир, если мы признаем, что мы на самом деле оставляем в наследство следующим поколениям. Посмотрел бы я на результат! Мне кажется, что многие люди – не все, но многие – изменились бы. И эти изменения были бы бенестрофичными.

Оглядываясь назад, на 80-е и 90-е годы, можно увидеть, как отменялись многие правила и положения, которые были созданы ради защиты человеческих прав. Мне вспоминается, как в штате Калифорния была упразднена организация, занимающаяся проблемами техники безопасности и производственных травм. Это воплощение старой сказки, где лиса – главная в курятнике. Мы сталкиваемся с тем, что алчность становится доминирующим фактором делопроизводства. Жадность взяла верх над любыми другими помыслами, особенно над заботой о человечестве и о будущих поколениях. Я веду к тому, что уже давно установилась тесная взаимосвязь между бизнесом с его стремлением к наживе и политическими системами с их структурами. Многие вещи просто не случались бы, если бы эти понятия не шли рука об руку.

Бизнес и политика действительно идут рука об руку, и это происходит потому, что люди в последнее время выбирают такой способ ведения дел. Об этом громко говорит статистика: восьмьюдесятью пятью процентами всех денег владеет только один процент людей. В то же самое время у одного процента человечества девяносто процентов власти. Даже если не принимать во внимание подобную статистику, то все равно ясно, что лишь очень немногие люди наделены властью, причем, как правило, они ею обладают, унаследовав ее от своих отцов.