конкуренты, “Система”, сделали ставку на магию. Ты ведь брала уроки? Нельзя использовать природную силу, её обязательно нужно пропустить через себя.

— Почему же? Накопители…

— Нет, я не про конечную подпитку, а про сами чары. Как делают любой артефакт? Маг создаёт энергетическую структуру “живой” силой, той самой силой, а уже потом, создав структуру, может использоваться простой “нефильтрованный” накопитель.

— Поняла.

В теории я разбираюсь…

Девушкам достаточно самых азов, потому что иначе будет трудно найти мужа. Какой мужчина согласится, что его жена превосходит его в возможностях? Какой мужчина согласится быть слабее жены? Именно так говорила мама, и я с ней соглашалась, хотя сама идея соревнования с мужем мне казалась чуждой.

Меня учили теории, а на практике показывали только самые простенькие упражнения, выполнение которых благотворно для здоровья. До сих пор стыдно — я стащила у учителя тетрадку и тайком тренировалась по его записям.

Тетрадка где-то потерялась…

— “Система” забирает долю энергии каждый раз, когда маг пропускает через себя силу.

— А ты будешь забирать радость?

— Не радость, а энергию, которую даёт тебе радость. И я тоже не буду забирать все твои силы, только десятую часть.

— Звучит не очень.

— Конечно, лучше слить свою жизненную энергию в пустоту и сдохнуть, — кивает она с самым серьёзным видом.

Издевается…

Я колеблюсь. Я очень хорошо уловила: может, контора “Система” и выжимает души, заставляя пропускать через себя огромные потоки магии, но Азири Ра со своим “Бюро” идёт дальше, она хочет куда более тонкую энергию, она хочет жизненную энергию.

В здравом уме соглашаться на подобное нельзя ни при каких обстоятельствах.

Только факт в том, что у меня жизненные силы кончились.

Я распорядилась своей жизнью… Да никак я не распорядилась. Позволила решать другим и была послушной куклой. А кукла, она ведь фарфоровая, неживая. Ничего удивительного, что жизнь ушла.

— Десятую часть?

— Да.

— А если у меня не получится стать певицей?

— У тебя три года. Не справишься, значит, умрёшь. А я заберу энергию твоей жизни.

Чудовищное предложение, но…

— Я согласна, — мне действительно нечего терять.

— Сделка?

— Сделка.

Я теряю сознание. Я вдыхаю запах молодой травы, оседаю по стене здания на мостовую. Я успеваю заметить, как с противоположной стороны улицы ко мне бросается патрульный. Мир меркнет, но полностью чувства не отключаются. Я будто погружаюсь в осознанное сновидение, в котором я возвращаюсь в купель.

Над головой голубое-голубое небо. Я, раскинув руки, лежу на поверхности священной воды. Тело кажется настолько тяжёлым, что я не могу пошевелиться, только дышу. Надо мной пролетает пёстрая птица. Наверное, она садится неподалёку на куст. Я её не вижу, но слышу, как она запела.

Вода смывает тревоги, сомнения, и я пытаюсь представить, каково это — прожить свою жизнь, исполнить свою мечту.

Тело становится настолько тяжёлым, что вода больше не в силах меня держать, и я постепенно погружаюсь. Вода заливает живот, грудь. В последнюю очередь — лицо.

Я тону всё быстрее, но страха нет, потому что воды больше нет. Перед глазами задом наперёд стремительно проносится моя жизнь, словно незримое нечто тянет меня в прошлое. Я вижу врачей, которые пытались понять, что со мной, вижу, как отказываюсь пойти на премьеру, потому что слишком устала, хотя весь день ничего не делала, вижу наш переезд, вижу прощание с родителями, и вижу свадьбу.

Время течёт бурным потоком, и вот я незамужняя, готовлюсь к объявлению помолвки, смотрю на себя в зеркало и в глазах уныние. Я не хотела замуж за Берта.

Нет, он не был мне неприятен. Симпатичный, галантный, предупредительный, всего на пару лет старше, одобренный родителями…. Даже после того, как Берт расторг брак, я не виню его — он больше года возил меня по самым разным клиника и отказался от меня, лишь когда стало окончательно понятно, что я не дам ему наследника.

Дело не в том, что Берт плохой. Дело в том, что я не люблю Берта.

Когда он прикасался ко мне — он всегда был нежен и аккуратен — мне было до отвращения неприятно, и я чувствовала себя виноватой, ведь он муж, законный супруг. Я с трудом сдерживалась и при любой возможности уходила в отдельную спальню.

Тоска…

Но ведь всё ещё можно исправить!

Только как? Я пошла замуж за Берта, потому что так сказали родители. Как бы я не пошла? Я не представляю, как жить самостоятельно. Если я отказываюсь идти замуж и начинаю решать за себя, то куда я пойду?!

Пойти не трудно.

Допустим, я бы сняла дом. Но на что? Сперва меня содержали родители, потом Берт. У меня никогда не было своих финансов. На что я буду есть, одеваться, обуваться? В одном я уверена — родители денег не дадут, потому что нечего творить глупости.

— Помни, Карин, у тебя три года.

— Азири?

— Карин, я не расслышала. Что ты говоришь?

Мама?

Я вернулась?!

Глава 6

Ухватившись за край столешницы, я с трудом удерживаюсь от падения. Ноги подкашиваются, колени дрожат, и я едва не сползаю на пол. Грохочет по столешнице сбитый рукой флакончик, я хватаю ртом воздух.

Шагнув, я опускаюсь на пуфик и облокачиваюсь на стену. Тело сводит жёсткой судорогой, и я едва не кричу.

Я сглатываю.

— Мама…

Она входит.

— Карин? Что такое? Почему ты до сих пор без серёжек? — спрашивает она с искренним беспокойством. Только я запутываюсь и не понимаю, это беспокойство обо мне или о ещё не надетых украшениях?

По телу проходит новая судорога, но гораздо мягче, я почти не замечаю боль. Похоже на то, как если бы я пережала в неудобной позе руку, а потом резко выпрямилась, и по сосудам хлынула кровь. Только сейчас бежит не кровь, а жизненная сила, и не по руке, а по всему телу. Болезненно и одновременно бесконечно приятно…

Боги, во мне столько силы! Я буквально горю ею. Я могла бы весь мир перевернуть.

И я так бездарно погасла…

Мама протягивает мне золотые гвоздики с висюльками-дождиком.

День, точнее — я бросаю взгляд в окно — вечер, я знаю. Через час начнётся званый ужин, на котором наши, моя и Берта, семьи объявят о помолвке. Конечно, помолвка не свадьба, но допускать её незачем. Я вернулась идеально вовремя, чтобы возразить.

Возразить? Я пробую незнакомое слово на вкус. Оно звучит пугающе. А может, не возражать?! В условиях