– В Калейдоскоп, – поправил мальчик.

Старик бросил недоверчивый взгляд на него.

– Вся человеческая жизнь, – не смущаясь, продолжил юный философ, – в смысле событий во времени для Создателя есть акт свершенный, состоявшийся одномоментно, и, соответственно, Он может наблюдать, Здесь и Сейчас, любую точку Вселенной в любое время события.

Челюсть, частенько подводившая старика мелким подергиванием и нежеланием открываться, на сей раз совершенно по-юношески грохнулась вниз. Распахнутый настежь рот обнажил редкие, полусгнившие зубы и высохший от регулярного жевания табака язык. Мальчик бросил взгляд опытного стоматолога и протянул:

– Да, беда.

Опомнившийся старик, помог рукой вернуть подбородок на место и просипел:

– А причем тут калейдоскоп?

– У Бога (а Он пользуется им для наблюдений) свой, а у тебя – свой, – скороговоркой произнес мальчик.

– У меня? —пролепетал старик.

– Ага, – кивнул ребенок со взглядом мудреца, – этот, на полке, именно твой.

Старик приподнялся со ступеней:

– Как же он…

– Действует, – подсказал хозяин диковинной вещицы. – Это хранилище всего, чего Вселенной известно про тебя.

Мальчик едва заметно мотнул головой, и Калейдоскоп, только лежавший на полке, самым непостижимым образом оказался в руках старика.

– Видишь сверху рычажок? – продолжил мальчик, с улыбкой взирая на оглушенного посетителя. – Это переключатель. Вправо – события этой жизни, влево – любого твоего воплощения.

У старика, неожиданно поверившего во все эти небылицы, задрожали от нетерпения руки, он уже было засобирался щелкнуть пружинкой вправо, «проверить» свое будущее, как раздался серьезный, предупреждающий голос хозяина заведения:

– Ты не спросил о цене.

Старик одернул руку:

– Взглянуть на себя чего-то стоит?

– Все на свете чего-то стоит, – вполне обыденно заметил мальчик: – И Господь Бог оплачивает свои просмотры.

Озадаченный посетитель вытаращил бесцветные глаза на легко жонглирующего философскими гиперболами ребенка.

– Дедушка, – лениво промолвил с явной издевкой маленький нахал, – вам не приходило в голову, что военачальник, отправляющий на смерть своих солдат, страдает всей совокупной болью отнятых (для подчиненных – в будущем, для него – уже сейчас) жизней?

– Хочешь сказать… – старик поморщился от резкого укола в пояснице…

– Хочу сказать, – нетерпеливо перебил мальчик, – что, насколько велик Он перед человеком, настолько же увеличивается каждое человеческое страдание для Него. Ты скривился от комариного укуса, а Всевышний (Его Мир) получает гигантскую волну (энергетическую), сметающую крупные объекты во вселенной. Познание себя (и для Бога, и для Человека) – процесс энергообмена, намеренное выведение изучаемой системы из равновесия. Хочешь познать движение вод, суть волн, брось камень, ничего не делаешь ты – все (вода) остается неподвижным.

Старик никогда не рассматривал Всевышнего с такого ракурса, в основном человеки глядят на Него снизу. Конечно же, он понимал, что мать, видя царапину у ребенка, страдает более малыша, но помыслить о том, как он, простой смертный, связан с Богом, и, получая в свою сторону только и исключительно Любовь, отдает наверх…

Здесь старик остановил поток мыслей. Все, содеянное, озвученное или сокрытое от других, принимает на себя Отец Небесный. Он поежился: тень, которую обрел изможденный солнцем путник в «Роге Изобилия», начинала его морозить, словно бы тело было обложено льдом. «Ни капли любви Ему», – подумал старик, и слеза сама смочила нижнее веко.

– Вот и определились с платой, – радостно сообщил мальчик, торгующий индивидуальными калейдоскопами.

Старик согласно кивнул головой и взял прибор в руки:

– Как он работает?

– Смотришь в него – видишь себя Сейчас, повернешь колесо по часовой стрелке – покажет будущее, назад – прошлое, все очень просто.

Некоторое время старик разглядывал «подзорную трубу», как бы примериваясь к диковинному инструменту, но все еще не решался воспользоваться им. Наконец, наигравшись, он спросил:

– И у Бога такой же?

– Побогаче, – серьезно ответил мальчик и, оценив произведенный эффект, рассмеялся: – Шутка. Ему не надо прикрывать один глаз, чтобы взглянуть другим.

– Почему? – искренне удивился старик.

– У Него их тысяча, он же Тысячеликий, – мальчик лукаво уставился на полностью обескураженного посетителя.

– У Бога тысяча глаз? – восхищенно прошептал старик, и его очи (в количестве двух штук) медленно поползли из орбит.

– Снова пошутил, – затрясся маленький проказник. – У Всевышнего много больше глаз, на каждое событие во Вселенной свой. Точнее сказать, всякий новый акт, сгенерированный живым существом, рождает ответный импульс любви, новое око Господа, поэтому Ему не нужно крутить свой Калейдоскоп, именно по этой причине Он – Всевидящ.

– Как тут не вспомнить Арнольда Амальриха с его «Убивайте всех, Господь узнает своих», – горько усмехнулся старик.

– Крутани Аббат Калейдоскоп в следующее воплощение, забрал бы свои слова обратно, – невозмутимо отреагировал мальчик.

Темное стекло Калейдоскопа, подобно входу в пещеру Алладина, манило блеском таинственных сокровищ и одновременно пугало опасностями, поджидающими на пути к ним.

– Значит, я имею возможность заглянуть во время через отдачу любви? – начал осторожно старик.

– Я бы сказал, каждый способен «отменить» Время за счет генерации энергии под названием Любовь, – нравоучительно произнес мальчик. – Но в самом общем смысле – да, ты прав. Именно так существует Бог, а значит, и Вселенная. Он подобен солнцу (вернее, наоборот), раздающему свои лучи и не иссякающему в своей благости при этом.

– Но рано или поздно звезды гаснут? – возразил старик, старательно пытаясь удержать свое внимание на логике рассуждений пятилетнего ребенка.

– Гаснут, – согласился мальчик, – но жизнью своей создают жизнь других.

«Крутить в прошлое, только расстраиваться, смотреть в будущее – страшно, – думал старик, – а поставить переключатель на воплощения, так вообще ничего непонятно – буду видеть чужих людей, которые есть Я, и так голова слабая».

– Я отказываюсь, – уверенно сообщил он и протянул прибор владельцу.

– Жалко любви? – откликнулся тот, разглядывая ногти на пальцах правой руки.

– Не нахожу я ее в себе, – вздохнул старик, – что же жалеть того, чего нет, нечем мне расплачиваться с Богом.

– Для этого-то и нужен Калейдоскоп, – мальчик оторвался от ногтей и пронзительно посмотрел на посетителя «Рога Изобилия», – забирай, он твой, заглядывай в него почаще, глядишь, и отыщешь любовь, а заодно и себя.

Старик выполз на улицу, кряхтя от напряжения, необычный подарок не был тяжел, но создавал некоторое неудобство (одна рука была занята им). Солнце, смилостивившись над горожанами, на пару градусов склонилось к горизонту, обогатив узенькие улочки бахромой теней, еще не длинной, но уже заметной глазу. Старик, немного помявшись у входа под медным «бараньим рогом», решительно вдохнул теплого воздуха и, направив калейдоскоп прямо на солнечный диск, прильнул к нему глазом. Синие, желтые, рубиновые и изумрудные стекляшки, улегшись на своем зеркальном ложе определенным манером, образовали причудливый узор, радужный цветок несуществующего сада. Рука дрогнула, заставив кристаллики перестроится, и цветок пересыпался в снежинку, сменив превалирующую окраску сердцевины с