— Лизавета, не нарывайся. Я сроду не умел изливать душу.

— Облегчаю задачу. Давай поиграем в игру.

— Какую еще?

— Волков, ты смешно-ой! Ну что ты так напрягся? Обычная игра, вопрос-ответ. Всего, скажем, двадцать вопросов, по очереди. Я спрашиваю, ты отвечаешь, потом меняемся.

— А если я не захочу отвечать на какой-то вопрос?

— Тогда штрафной. Что-нибудь легкое, необременительное. Поцелуй!

Самым правильным было бы сейчас щелкнуть ее покровительственно по носу, обозвать малявкой и уйти от ответа, но Жора слишком явственно представил, как целует эти смеющиеся коралловые губки, как ощущает и сладость и аромат, как…

— Жора, не стойте с таким глупым видом, вам не идет. Не надо сразу придумывать экзистенциальные вопросы, начни с простых. Давай помогу. Вот, например, Эдик. Разве тебе не хочется знать, влюблена я в него или нет?

— Ну… Влюблена ты в Эдика?

— Не скажу!

— Ах, ты…

— Имею право. Это бестактный вопрос для юной девушки.

— Так ты ни на один мой вопрос отвечать не собираешься?

Лукавый взгляд зеленых глаз из-под длинных ресниц. Ехидная усмешка. Ах, Котенок, что ж ты делаешь с капитаном Волковым…

— Это был второй вопрос, Жорочка? А как же штрафной за первый неотвеченный? Трусишь?

Волков неожиданно вкрадчивым и стремительным движением сгреб ее в охапку, склонился к самому смеющемуся личику и прорычал страшным шепотом:

— Ох, ты доиграешься…

Во мгновение ока мир изменился. Больше не было девочки Лизы и мрачного бодигарда Волкова. Были мужчина и женщина, охваченные желанием столь сильным и яростным, что все остальное становилось просто несущественным. Впоследствии он не мог вспомнить, кто начал первым. Очень возможно, что Лиза. Хотя лично Жора помнил только свои ощущения.

Сладкий холодок на языке. Невообразимая нежность теплых и влажных губ. Улыбка, которую он ощутил собственными губами. Короткий, обжигающий поцелуй, вместивший в себя всю историю грехопадения человечества — от Эдема со змеем-искусителем до Принцессы и Свинопаса. И заметьте, все плохо кончили, но никто так и не сделал оргвыводов…

В голове у Волкова творилась сплошная мультипликация — пели птички на нарисованных деревьях, порхали вокруг головы пузатые ангелочки, и играла неведомая музыка сфер, постепенно превращаясь в обычный звон в ушах, подозрительно напоминавший о последствиях многочисленных контузий. Еще мгновение — и он либо протрезвел бы, либо перекинул бы ее через плечо и уволок к себе в комнату, но Судьба, как всегда, зорко следила за происходящим и выпихнула вперед своего Вестника, впрочем внешне очень мало походившего на посланника Рока.

Деликатное покашливание и голос, полный невыразимой муки.

— Я дико извиняюсь, что прерываю… Вы не возражаете?

Внутренний Волков, совершенно распоясавшись, сварливо сообщил, что возражает, но внешний немедленно окаменел лицом и послушно выпустил Лизу из стального захвата, отступил на полшага, разорвал связь.

Эдик. Идеальная партия. Наш будущий муж. Два образования, астма, аллергия, панические атаки в наземном транспорте и категорическое неприятие авиаперелетов. Блестящая партия.

В данный момент на унылой физиономии Эдика отражалось нешуточное изумление, чтоб не сказал — возмущение. В его мире было как-то не принято целоваться на виду у всех с собственными телохранителями.

— Я прошу прощения, но это уж… Лизонька, дорогая, ты в порядке?

Волков окончательно пришел в себя и загоревал. Тут уже и до профнепригодности два шага. За время его поцелуя можно было перестрелять добрую половину гостей — начальник службы безопасности и ухом не повел бы. Оказывается, все продолжают танцевать, солнце светит, а вот идет и счастливая невеста…

Катерина орлиным взором окинула трио у стола и мгновенно приняла решение. Секретарь-референт со стажем, она хорошо умела улаживать конфликты.

— Эдик, дорогой, извини, что вмешиваюсь, но мне жизненно необходимо перекинуться с Лизкой парой слов. О нашем, девичьем. Георгий, вы не могли бы последить, чтобы нам не мешали? У меня интимный вопрос в связи с аварией в одежде.

Волков хмыкнул и слегка поклонился. Катерина ему нравилась. Умная, симпатичная и тактичная баба, любит Серегу и даже, кажется, не за его кошелек, а просто так. И беременность ей к лицу.

Он вдруг представил себе Лизу с младенцем на руках — и на память сразу пришла картина из Эрмитажа, «Мадонна Бенуа». Женщина-ребенок с маленьким пухлым мальчонкой, оба смеются абсолютно одинаковым смехом и самозабвенно играют с голубым цветочком…

Катерина уволокла Лизу, Эдик сердито выпятил цыплячью грудь вперед, но тут подошел счастливый жених и жизнерадостно сообщил:

— У моей что-то в корсете треснуло. Не помещаемся уже, так-то! Эдик, потерпи. Пара минут — и Лизка вся твоя.

«Только через мой труп!» — прорычал разошедшийся не на шутку Внутренний Волков. Хорошо, хоть не вслух…

Эдик немедленно изобразил светскую улыбку.

— Нет проблем, Сергей. Я пока отнесу Клавдии Петровне шампанского…

Сергей проводил Эдика взглядом и повернулся к Жоре. В голосе его звучало абсолютно невинное любопытство.

— В воздухе запахло ограниченным боестолкновением, или как? Жор, я счастлив, что моя взбалмошная сестренка вроде бы успокоилась и остановила свой выбор на Эдике, но если тебя что-то беспокоит — ты дай мне знать, лады?

Волков бросил на Серегу внимательный взгляд. Непохоже, чтобы тот видел, как они с Лизой поцеловались. Серега — хороший человек и банкир неплохой, но в тонкости человеческих отношений вникать не любит. Жора мысленно скомандовал себе «Вольно» и ответил:

— Все в порядке. Эдик уже взвешен и измерен со всех сторон. Признан годным. Окружение, связи, разговоры по мобильному — все в полном ажуре. На альфонса он не тянет. Вполне подходящий вариант.

Только боги знают чего Жоре стоили эти слова, да еще произнесенные таким тоном, спокойным и равнодушным. На самом деле у него даже сердце заболело от горечи. Эдик… цыпленок щипаный… соплей перешибешь… Подходящий! А Жорка Волков — нет!

И угораздило же его поцеловаться с этой Лизаветой!

Серега хлопнул его по плечу еще раз.

— Пока дамы там переодеваются, пошли ко мне в кабинет. Выпьем за мой счастливый брак — и еще тебя ждет сюрпризец! Посмотришь на одного человека — и выскажешь мне свои соображения.

Жора нашел глазами своего заместителя, Валеру, сделал короткий выразительный жест рукой, Валера чуть заметно кивнул. Пост сдал, пост принял… Можно расслабиться.

Катерина со вздохом облегчения плюхнулась в кресло, вытянула чуть опухшие ноги. Кружевное великолепие она сменила на просторный сарафан с рюшечками и теперь наслаждалась свободой. Лиза прошлась по комнате, бесцельно трогая фотографии в рамочках, шкатулки и фарфоровых зверей на каминной полке. Катерина вздохнула еще раз — и опять с облегчением.