Тут за Оливером возникла Джесси:

– Наверное, лучше подождать до десяти.

– Я не пойду, – заявила Лэйни. – Не хочу плевлатиться в глемлина.

Папа совсем недавно прочитал Лэйни вслух книжку Роальда Даля «Гремлины». Там было написано о крошечных существах, не больше Паганини, которые ходили на задних лапках, а из макушек у них росли рога. Ясно было, что хорошего от них не жди. Конечно, Лэйни боялась встретить такого чудика.

– Да не превратишься ты в гремлина, – нетерпеливо отмахнулся Оливер и взъерошил свои волосы.

Лэйни знала, что он всегда так делает, когда нервничает. Как-то раз мама постирала его любимую белую баскетбольную футболку с костюмом фламинго, купленным Лэйни на Хеллоуин, и футболка, само собой, окрасилась в ярко-розовый. Оливер тогда выдрал себе целый клок волос.

По лестнице спустилась Гиацинта. За ней тянулась толстая нитка.

– Я тоже не пойду. Не хочу, чтобы в меня вцепились ветви жуткого плюща.

– Да нет там чудовищ! – вспылил Оливер. А потом перевёл дыхание и проверил часы. – Теперь-то церковь открылась, да?

– Почему вы так туда спешите? – вмешался мистер Байдерман.

– Знаете же, мисс Джози мечтает устроить сад на том участке голой земли у церкви, – объяснил Оливер. – Он столько лет пустует. Мы вот и подумали что-нибудь там сообразить. Нам только не хватает разрешения от церкви.

Мистер Байдерман побледнел, резко развернулся и унёсся вверх по ступенькам.

– Мистел Байделман! – окликнула его Лэйни. – А как же наш улок лисования?!

Вандербикеры переглянулись.

– У мамы бывает такое же лицо, когда она видит мышку, – заметила Лэйни.

Франц навострил уши, заслышав слово «мышка». Джесси вздохнула и строго посмотрела на Гиацинту.

– Ты опять подкармливаешь мышей в подвале?

Гиацинта опустила взгляд и сосредоточилась на вязании.

– Мистел Байделман боится мышек? – Лэйни представить себе не могла, как можно их бояться. У них же такие очаровательные носики и усики!

– Может, подумал вдруг про свою семью и расстроился, – предположила Гиацинта. – Вы же знаете, с ним такое бывает.

Лэйни задумалась. Мистер Байдерман редко об этом заговаривал. Она знала, что его дочка Люсиана погибла шесть лет назад, когда ей было всего шестнадцать, а вместе с ней – и его жена. Их сбило такси, когда они переходили улицу. Иза объяснила Лэйни, что именно из-за этого мистер Байдерман много лет жил в уединении и отказывался выходить из своей квартиры.

Иногда на него накатывала печаль, и он на какое-то время переставал спускаться к Вандербикерам на ужин и брать трубку, даже если Лэйни названивала ему по пять раз подряд и оставляла сообщения о том, как сильно она его любит. Мама тогда говорила, что ему надо побыть одному, но Лэйни плакать хотелось от обиды. Ну зачем ему сидеть взаперти дни напролёт?! Ей нравилось, когда он приходил в гости – на ужин или почитать ей сказку перед сном.

Когда мистер Байдерман грустил, Лэйни всегда хотелось как-то его подбодрить. Вот, например, когда она падала, мама с папой и сестрёнки всегда целовали коленку – или чем она там ушибалась. Лэйни приложила ладошку к груди и прислушалась к ритмичным ударам. Как сделать так, чтобы у мистера Байдермана не болело сердце?

* * *

Лэйни переоделась, и все Вандербикеры гурьбой вывалили из дома и отправились на запад, в сторону церкви. Они молча шли вдоль ряда «песчаников» на Сто сорок первой улице. Джесси всегда испытывала лёгкое чувство восхищения, когда гуляла по своему району. Она представляла себе тех, кто построил эти дома больше сотни лет назад, и всех, кто в них когда-либо жил. У всех её соседей были интересные профессии: преподаватель лечебной физкультуры для танцоров и танцовщиц с Бродвея; смотритель местной старшей школы; строитель, работавший над громадными офисными зданиями на Пятьдесят пятой улице и Третьей авеню; инструктор в зоопарке Бронкса. По вечерам она слышала, как они возвращаются домой, как из их окон льются смех и музыка из радио, пока они готовят ужин или моют посуду.

В самом конце улицы стояла серая каменная церковь со сверкающими витражами и великолепным шпилем, который возвышался над рядами «песчаников». А прямо рядом с церковью находился клочок заросшей сорняками земли за проволочной оградой, оплетённой густым плющом, почти полностью скрывающим табличку на входе.

– Видите! – крикнула Лэйни, поднимаясь на цыпочки и тыча пальцем в табличку. – Тут написано «Заплет»!

Остальные Вандербикеры переглянулись. Разве Лэйни умела читать?

– Они наложили заплет на волота. Как войдёшь – слазу станешь глемлином.

Оливер на неё покосился:

– Откуда ты вообще взяла эту безумную идею?

Лэйни скорчила рожицу:

– Сама догадалась.

Джесси приподняла ветвь плюща, чтобы заглянуть за забор. Раньше там играли дети, которые ходили в детский сад при церкви, а потом он закрылся, и за участком перестали ухаживать. Церковь перекрыла вход, и этот клочок земли больше ни для чего не использовали.

– Вы уверены, что сто́ит? – с сомнением спросила Гиацинта и сделала большой шаг назад.

– Интересно, как туда попасть, – пробормотала Джесси и окинула взглядом ограду. – Должны же быть какие-то ворота или калитка.

Оливер попытался отодрать плющ от проволоки, но это ни к чему не привело.

– Ох ты ж, крепкий какой… А-а-а-а-а-а! Моя рука-а-а-а!

Его рука застряла в лианах, и он никак не мог её высвободить. Гиацинта с Лэйни завопили и тут же поспешили на помощь, пытаясь оттянуть брата от забора и спасти от гремлина, который уже явно лакомился его пальцами. Тут за дело взялась Джесси и так сильно дёрнула Оливера, что они все вместе повалились на тротуар.

Вдруг Оливер рассмеялся аж до слёз и выпалил:

– Как я вас надул!

Сёстры сердито нахмурились, но счастливый Оливер этого даже не заметил. Джесси поднялась и помогла Лэйни и Гиацинте встать. Лэйни жалобно показала на свой локоть, и Джесси смахнула с него крошки гравия и поцеловала ушибленное место.

– Идём, – сказала она, недобро покосившись на Оливера, – поговорим с Триджем.

Гиацинта оглянулась на брата, который всё ещё катался по земле, громко хохоча.

– А как же Оливер?

Джесси закатила глаза и направилась ко входу в церковь:

– Пусть здесь валяется.

Пастора звали Джеймс Джозеф Джексон, и поэтому все его называли Три Дж, то есть просто Тридж. Он уже больше сорока лет управлял этой церковью, и все в районе уважали его за мудрость и здравомыслие. Даже те, кто в церковь не ходил, часто заглядывали к нему поболтать.