Взяв на вооружение национально ориентированную идеологию, Советское государство не могло обойти своим вниманием историческую науку и историю как образовательную дисциплину. В 1934 г. отечественная история была восстановлена в правах учебной и воспитательной дисциплины, были восстановлены ранее ликвидированные исторические факультеты в вузах. В 1936 г. был создан Институт истории АН СССР. В постановлении ЦК ВКП(б) от 14 ноября 1938 г. «О постановке партийной пропаганды в связи с выпуском „Краткого курса истории ВКП(б)“» была закреплена линия на дискредитацию «школы М. Н. Покровского», которую обвинили в «вульгаризаторстве» и «извращенном толковании исторических фактов»[80]. Были изданы сборники статей историков, направленные «против исторических взглядов Покровского». В частности, в Институте истории АН СССР такую публикацию объемом 35 печатных листов подготовили в 1938 г. и издали в 1939 г. В советской печати было отмечено «положительное значение» этого сборника для борьбы «с антимарксистскими теориями на историческом фронте»[81]. В распространении «исторического нигилизма» в 1920-х гг. были обвинены «враги народа». Член-корреспондент Академии наук СССР А. М. Панкратова (сама бывшая ученица М. Н. Покровского) в 1940 г. обрушилась на «троцкистов и их пособников» с обвинением в том, что они, «используя… взгляды школы Покровского на историю как науку… ликвидировали преподавание истории в вузах и школах, упразднили исторические факультеты, прекратили подготовку кадров историков»[82]. С другой стороны, историкам и пропагандистам пришлось объяснять прежний антипатриотизм большевистской партии. Теперь выступление большевиков в 1914–1917 гг. против «защиты буржуазного отечества в империалистической войне[83]» было определено как «величайший образец интернационализма и вместе с тем — подлинной любви к родине»[84].

Историки занялись переоценкой истории России и русского народа. В июле 1938 г. в журнале «Большевик» вышла статья академика Е. В. Тарле, в которой утверждалось, что «Россия оказывала от начала и до конца XIX в. колоссальное влияние на судьбы человечества», при этом выступая «не только в качестве жандарма Европы». Русский народ, в свою очередь, «властно занял одно из центральных, первенствующих мест в мировой культуре». Именно тогда «впервые особенно ярко проявилось мировое значение русского народа, когда впервые русский народ дал понять, какие великие возможности и интеллектуальные и моральные силы таятся в нем и на какие новые пути он может перейти сам и в будущем повести за собой человечество»[85]. Аналогичные оценки прошлого России звучали в публикациях общественных деятелей, пользовавшихся большой популярностью в народе. Полярник И. Д. Папанин писал в «Правде», что хотя «по справедливости называли царскую Россию тюрьмой народов», но «в этой тюрьме томился и русский народ, ибо и он был скован по рукам и ногам цепями гнета и бесправия», «величайшего угнетения». При этом «царизм и капиталистический строй подавляли творческие силы нашего народа», «господствующие классы царской России делали все, чтобы задушить русский народ», «боялись и ненавидели его»[86].

Факты принижения истории русского народа, имевшие место в 1930-х гг., подверглись жесткой критике. В июле 1938 г. в «Правде» была дана низкая оценка «Малой советской энциклопедии» за то, что в ней «история борьбы русского народа за независимость нашей родины дана схематично и убого, то и дело встречаешь стремление принизить великий русский народ». Власти обрушились на авторов энциклопедии за то, что в ней не сказано «ни слова ни о борьбе со шведскими феодалами в XIII в., ни о битве в 1240 г., ни о Ледовом побоище в 1242 г. Об Александре Невском в 1-м издании говорится лишь, что он „оказал ценные услуги новгородскому торговому капиталу“, во 2-м издании… имя А. Невского вовсе выброшено. 1-е издание внушает читателям, что никакого татарского ига, порабощения не было, что это — „названия, данные русскими историками-националистами“, во 2-м издании… в статье о монгольском нашествии всего 4 строки… Важнейшему историческому событию — Куликовской битве — уделено всего 10 строчек. „Слово о полку Игореве“ трактуется только как история неудачного похода русских. В статьях о Наполеоне „забыто“ главное — что его судьба решалась, прежде всего, на полях России, русским народом, а не англо-прусскими союзными войсками под Лейпцигом и Ватерлоо. Кутузов обрисован как серый, посредственный генерал, известный тем, что „потерпел поражение при Аустерлице“… Нет правильных характеристик сражений под Полтавой, Лесной»[87].

Одной из акций в рамках нового курса политики стала реабилитация казачества, которое ранее рассматривалось как атрибут «царского прошлого», а в 1920-х гг. казачьи регионы прошли через жестокую процедуру «расказачивания». 18 февраля 1936 г. в «Правде» была опубликована статья «Советские казаки», в которой говорилось, что теперь «казачество стало советским не только по государственной принадлежности, но и по духу, по устремлениям, по преданности советской власти»[88]. 20 апреля 1936 г. ЦИК СССР принял постановление «О снятии с казачества ограничений по службе в РККА».

Власти поставили задачу разработать и издать учебники, содержащие новую концепцию истории. В октябре — ноябре 1937 г. в школы поступил «Краткий курс истории СССР» (под редакцией А. В. Шестакова), в котором красной нитью проходила тема патриотизма. И. В. Сталин принимал личное участие в редактировании этого учебника[89]. Было предписано осуществить перевод учебника А. В. Шестакова на языки народов СССР (например, на чеченский и ингушский[90]).

В том же году был издан дореволюционный «Курс русской истории» В. О. Ключевского[91]. А. В. Шестаков в своей статье «За большевистское изучение истории СССР» писал о том, что решения правительства по вопросу преподавания истории в школе «послужили толчком, вызвавшим среди самых широких масс необычайный интерес к историческим знаниям, к изучению великого прошлого нашей родины». Историки должны были выполнить «свою основную задачу — воспитывать на историческом материале любовь к родине, советский патриотизм, готовность к отпору фашистским разбойникам». Говоря о «Курсе русской истории» В. О. Ключевского, А. В. Шестаков призывал «не отказываться от буржуазного наследства в области исторической науки», однако снабжать такие издания комментариями[92].