Особое внимание властей, в преддверии грядущей мировой войны (в 1930-х гг. мало кто сомневался в том, что она вскоре начнется), было посвящено возрождению почитания военного прошлого русского народа. В августе 1938 г. в Эрмитаже была организована выставка «Военное прошлое русского народа — в памятниках искусства и предметах вооружения»[43]. В Красной армии в рамках политической подготовки солдат и командиров проводились лекции на тему «Борьба русского народа за свою независимость»[44]. Писатель П. Павленко писал в «Правде», что Куликовская битва — «более великая, чем поражение гуннов Аттилы на Каталаунских полях[45]» (действительно, в истории России она была столь же велика, как и битва с Аттилой для Западной Европы). Художественным образом он описывал свои мысли о Куликовской битве: «Ту ночь хочу и буду воображать. Она — во мне. Не сохранив ничего о своих дальних предках, знаю, однако, что они были на этом кровавом поле, не могли здесь не быть, и поле это мое, и курган на костях — мой, и памятник над ним — моим предкам, и та слава, что никогда не пройдет, — есть и мое личное прошлое, потому что я русский… Я горд, что они — прадеды — победили и что я ответственен за землю, на которой я не просто житель, но теперь и хозяин. И весь я полон этим прошлым, как тем, что составляет меня». Рядом со статьей П. Павленко было помещено фото советских бойцов, участвовавших в сражении у озера Хасан[46], как свидетельство преемственности русских дружин и Красной армии.

В сентябре 1937 г. был открыт Бородинский исторический музей (в честь 125-летия войны с Наполеоном). В рецензии на книгу Е. В. Тарле «Нашествие Наполеона на Россию. 1812 год» известный пропагандист Н. Кружков отмечал: «Пример Наполеона и других завоевателей, неоднократно пытавшихся поживиться нашим добром, наглядно показывает силу и мощь русского народа»[47]. В ноябре 1938 г. на экранах появился исторический художественный фильм «Александр Невский»[48]. 8–12 июля 1939 г. в Полтаве была проведена сессия Института истории АН УССР, посвященная 230-летию разгрома шведских интервентов под Полтавой[49]. Преемником «славных дел и боевых традиций русского флота» был назван Красный Военно-Морской флот[50].

Выдающиеся успехи русского народа были отмечены в науке — в лице таких ученых, как Н. И. Лобачевский, Д. И. Менделеев, П. Н. Лебедев, В. О. Ковалевский[51], И. М. Сеченов[52]. Были прославлены русская культура и искусство, с признанием, что русский народ вправе гордиться своими писателями и поэтами (Пушкин, Гоголь, Толстой, Белинский, Добролюбов, Чернышевский)[53], передовая русская литература «оказала огромное влияние на литературы других народов» и предвещала приход Октябрьской революции[54]. В 1937 г. было проведено празднование столетия памяти А. С. Пушкина, осенью 1939 г. — 125-летия со дня рождения М. Ю. Лермонтова. А. М. Горький также удостоился звания «великий сын русского народа»[55].

Академик Е. В. Тарле в июле 1938 г. писал, что в XIX в. русский народ занял «одно из первых мест… и в области живописи (Суриков, Репин, Верещагин, Серов), и в музыке (Глинка, Мусоргский, Римский-Корсаков, Даргомыжский, Рахманинов и Чайковский)»[56]. В статье «Музыка великого народа» критик В. Городинский отмечал: «Усиление и расширение пропаганды русской музыкальной классики в полной мере отвечает возрастающим художественным требованиям широких народных масс… Народ, построивший могущественное государство, народ, создавший один из самых богатых языков мира, народ, породивший Ломоносова и Пушкина, не мог не обладать замечательной музыкальной культурой… Музыка великого русского народа близка всем народам Советского Союза. В ее богатырском звучании, в ее неисчерпаемой художественной сокровищнице таятся безмерные силы». В «Правде» было опубликовано письмо инженера В. Кричевского, который возмущался, что «в Одессе забыта русская классическая опера». В феврале 1939 г. в Третьяковской галерее была проведена выставка лучших полотен русских художников XVIII–XX вв. Архитектор М. Ф. Казаков получил титул «великий, гениальный русский зодчий», который «в совершенстве владел передовой строительной техникой своего времени и превосходил широтой и зрелостью своего творчества самых прославленных европейских мастеров»[57]. В целом достижения русского народа были признаны общим достоянием всех народов СССР[58].

Хотя в Конституции СССР отсутствовало положение о государственном языке, такой статус теперь был де-факто закреплен за русским языком, которому предназначалась особая роль. Русский язык — «язык Ленина и Сталина» — получил статус «первого среди равных»[59] в СССР, а в мире — статус «международного языка социалистической культуры» («как латынь была международным языком верхов раннего средневекового общества, как французский язык был международным языком XVIII и XIX веков»). Русский язык должен был «стать достоянием каждого советского гражданина», тем более что отмечалась «сильная тяга к русскому языку в народных массах союзных и автономных республик», которые «хотят знать… русский язык как язык великого народа» и пользуются им «как общим советским достоянием»[60]. Власти приказали отвести русскому языку «подобающее место в системе народного образования»[61]. Повысилась официальная роль русского языка на местном уровне — так, в июле 1938 г. он был признан государственным языком Белорусской ССР (наряду с белорусским языком)[62].