– Ну почему ж никто? – солидно возразил чиновник. – Разные там графья-князья частенько наведываются посмотреть достопримечательности, купить сувениров.

– То-то и оно, что графья-князья. А наш брат купец вроде и боится к вам, а может, сомневается. А ведь ежели с умом начать, то очень даже просто свое прибыльное дело открыть.

Чиновник потчевал Жбанкова своею особой настойкой, которая хоть и чуть горчила, но в общем была на совесть выделана.

– Если имеются средства, можно и дела делать, – отвечал он. – Не грех об этом и поразмыслить по-хорошему. Поставить у вас большой вокзал, контору, склады, таможню. Вот и будет еще один торговый путь. А вы вот что: время не тратьте, а напишите путевые заметки и поместите в какой-нибудь журнал. Есть у вас журнал?

– Есть газета, «Ведомости».

– Ну вот! Люди прочитают – глядишь, и потянутся. Один у нас винокурню откроет, другой – лавочку, третий – свечной заводик. И вам прибыль, и нам польза.

Чиновник был похож на большого таракана, однако имел любезные манеры и потому нравился Жбанкову даже со своими непомерными усами, крылышками и глазами-сеточками.

Короче говоря, настроение у Петра Алексеевича было благодушное и мечтательное. Экспедиция хоть и не принесла ему великих барышей, но и в убытке не оставила. Нашлась даже возможность вознаградить Степана с дедом Андреем за помощь по торговле, Гаврюха с инженером тоже без премии не остались. Меринов в тот же день, как монету получил, ушел и воротился с целой торбой разных книжек, а потом шелестел ими целую ночь. Не забыл Жбанков и о своем семействе. Долго думал, каких им гостинцев выбрать, потом махнул рукой и купил супруге красивый платок с восьминогами, а сыновьям – по шелковой рубахе.

В последний вечер сидел он с Гаврюхой в гостинице и диктовал ему в журнал:

– ...Пиши дальше. Сушеная рыба – продано пять пудов, один пуд отдан по дешевке перекупщикам. Пенька – продано восемь бухт. Холсты – пятьсот аршин, почти все сбыто. Написал? Пиши еще – гвозди и ско-бы проданы мало, и впредь их с собой не брать. Шкурки бобровые – сто двадцать штучек, проданы до единой. Что еще? Ах да! Посуда – фарфоровые чаши проданы все, глиняные же горшки, напротив, никто не берет. Табак – вовсе не продан. Написал? Пиши теперь примечание: насчет табаку – приползал змей о двух головах, взял табаку всего фунт, да и тот на следующий день принес обратно. При этом сказал: что ж вы, подлецы, мне продали, его и жрать совсем невозможно. Написал? Та-а-ак...

Петр Алексеевич задумался, писать ли про деготь. Второго дня, когда Степан перекладывал тюки на подводы, прямо к «Князю Серебряному» подкатился безлошадный экипаж, весь ржавый и в грязи. В стенке его приоткрылась дверочка, из нее выдвинулась железная оглобля с круглой табакеркой на конце. У той табакерки отскочила крышка, а внутри оказался маленький комочек, весь красный, в прожилках. Комочек сначала вздыхал-вздыхал, потом спросил, нет ли дегтю. Степан, даром что простой мужик, сразу сообразил, что у инженера два бочонка было, из которых он свои колеса и пружины смазывал. Один бочонок он и продал красному комочку, и по очень даже баснословной цене.

– Ладно, пиши, – промолвил Жбанков, и тут в нумер явился нежданный гость. Был он очень франтоватый, хотя из одежды имел только старушечьи чулки и халат без пуговиц.

– Имею честь разузнать, не вы ли из Петербурга? – изрек он, покачиваясь на длинных худосочных ножках.

– Не из Петербурга, – настороженно ответил купец, – но, в общем, из тех же краев.

Он попытался заглянуть гостю в глаза, чтоб узнать, что у того на душе, но не смог: глаза у чужака были там, где у порядочного человека положено быть ушам, и крутились они в совершенно разные стороны.

– Славно, славно, – оживился гость. – А не ваш ли транспорт поутру отбывает?

– Ну... наш, а что тебе надо, мил человек?

– Позвольте разузнать, – франт очень изящно и премило развел ручками, а на макушке у него приподнялся розовый гребешок, – не имеете ли возможности взять пассажира?

– Тебя? – деловито вопросил Гаврюха.

– О нет, нет, речь совсем не обо мне! – залопотал чужак, потешно махая ручками. – Я полномочный поверенный одной персоны, которая и желает быть вашим пассажиром.

– А на что нам сдался твой пассажир? – хмуро спросил Жбанков. Ему не очень нравилось поведение незнакомца. Таких господ, которые умеют ручками махать да в салонах по-французски читать, знал он предостаточно и не доверял им ни на грош.

– Материальная сторона вас, надеюсь, заинтересует?

– Чего?

– Я имею сказать, что все будет с нашей стороны оплачено самым щедрым образом.

Петр Алексеевич сунул руки за пояс и неторопливо подошел к франту почти вплотную.

– Ты откуда взялся-то? Кто тебе на нас указал?

– Очень просто, все очень просто! – зачастил чужеземец, видя, что хозяева обеспокоены. – Начальник вокзала дал понять, что вот этот транспорт, «Князь Серебряный», утром же направляется в Петербург.

Жбанков хмыкнул, не зная, что сказать.

– Если речь зайдет о стоимости... – начал гость, но тут снова вмешался приказчик.

– Подожди, дядя, о стоимости. Прежде скажи, какой монетой платить будешь?

Петр Алексеевич в очередной раз порадовался сообразительности своего приказчика. В самом деле, если этот хохлатый будет совать сейчас свои тугрики, то до завтра их негде будет поменять.

Поверенный озорно улыбнулся, показав раздвоенный, как у змеи, язычок.

– Зо-ло-том! – торжественно проговорил он и от радости быстро-быстро замахал ручками, подняв сквозняк.

Жбанков и Гаврюха удивленно переглянулись.

– Ну-у-у... – с уважением протянул купец. – Пожалуй, теперь поговорим и о стоимости.

* * *

Наутро вся команда с нетерпением ждала появления пассажира. Поверенный разогрел общий интерес, сказав, что тот прибыл из весьма неблизких мест и обычаи его, привычки и манеры могут сильно отличаться от тех, к которым привыкли уважаемые купцы из Петербурга. Нельзя сказать, чтоб Петр Алексеевич таки сгорал от любопытства, все ж за две недели торговли насмотрелся он на массу разных чуд, но одно дело – глядеть исподтишка, другое – везти с собой и быть в одном помещении целую неделю. Это и вызывало немало смущения. В другой раз Жбанков, возможно, отказался бы от такой милости, но уж больно хорошая цена была предложена за переправку пассажира и его багажа.

Стоит сказать, что с нетерпением ждали и Вавилу, который очень некстати задерживался, хотя должен был находиться на своем месте и помогать инженеру готовить снаряд к дороге. Наконец он появился с совсем небольшим кошелем, являвшим, видимо, полный итог его коммерции. Был он настроен довольно весело и даже с дедом Андреем поругался скорее по привычке.

Потом дождались и пассажира. Он подкатил на массивном экипаже с железными осями, запряженном парой невиданных животных, похожих более на драконов, чем на лошадей. Все высыпали на площадь глядеть на нежданного попутчика.