— А что же ты имела в виду?

Постепенно к нему возвращалась ясность сознания. Медленно, хотя, впрочем, не так уж и медленно, до Люка начало доходить, что он натворил.

В то время как его сестра лежит в больнице, он занимается любовью — нет, блудом — с маленькой испорченной дамочкой, из-за которой и произошли все несчастья. Как он мог? Его скрутило от отвращения к самому себе.

— Я даже не могла представить, что это может быть так чудесно, — услышал он тихий голос Оливии.

Она была права: это было незабываемо. Оливия Франклин была чертовски хороша в постели, что удивительно, учитывая… О нет! Как она сказала? Что она не знала…

О черт, дьявол, проклятие! Этого не может быть! Только не эта испорченная маленькая ведьма, с телом богини и уловками опытной развратной кошки. Хотя она вся напряглась, когда…

Люк закрыл глаза.

— Оливия, — произнес он, — это было для тебя в первый раз?

Она не ответила, и он повернул голову, чтобы посмотреть на нее.

Она улыбалась ему нежной улыбкой, от которой все внутри замерло.

— М-м, ну да. Я, признаться, не думала, что мы зайдем так далеко. Но я рада, что все так получилось.

На этот раз она не лгала. Он готов был поклясться чем угодно.

— Черт! — произнес он вслух.

Оливия хихикнула:

— Что, все так плохо?

— Даже хуже, чем ты думаешь. Приподнявшись на локте, он посмотрел на ее прекрасное обнаженное тело, расслабленно раскинувшееся на постели. — Прости. Если бы я знал…

— Что бы ты сделал, если бы знал? — ангельски улыбнулась она. И Люк едва удержался, чтобы вновь не броситься на нее.

— Ничего. Совершенно ничего, — с чувством ответил он.

— Тогда я рада, что ты не знал.

— Но почему я?

Он лег на спину и уставился в белоснежный потолок.

— Не поняла…

— Почему ты выбрала меня, чтобы… — Он провел рукой по мгновенно вспотевшему лбу. — Чтобы я стал первым.

— Я и не выбирала. Я просто хочу, чтобы ты остался.

— Зачем?

Она долго молчала, а когда наконец заговорила, Люк был уверен, не сказала всей правды.

— Ты не такой, как большинство мужчин. Тебя трудно поймать. А мне нравится принимать вызов.

— Я не форель, чтоб меня ловить, — огрызнулся он. — И сейчас, когда ты все-таки подцепила меня, тебе придется все же меня выпустить.

— Ты определенно не похож на форель, — согласилась она, — но что, если я не собираюсь выпускать тебя?

— Придется, — сказал он. — Я не шучу, Оливия. Это не повторится.

— Из-за Розмари?

— Да. Кроме всего прочего.

Последнее, что ему сейчас было нужно в этой жизни, это лживая маленькая интриганка, вроде той, которая лежала сейчас перед ним. Но ей совершенно ни к чему говорить об этом. Он только что получил от нее такой подарок, который в жизни не получал ни от одной женщины.

Оливия провела кончиками пальцев по его груди.

— У тебя красивое тело, — сказала она. — И так мало волос на груди.

Люк вздрогнул, когда ее рука двинулась ниже.

— Не делай этого, — сказал он. — Оливия, хватит.

— Но почему? — Она убрала руку с явной неохотой. — Я не хочу, чтобы все вот так закончилось.

— Не всегда получаешь все, что хочешь.

— Почему же? Я всегда получала то, что хотела.

Ее искренность поражала.

— Тебе повезло. Но, видишь ли, я не твой папочка, чтобы удовлетворять все твои прихоти и капризы.

— Он этого и не делает. Я вообще его не видела с тех пор, как поступила в колледж.

— Хотя он оплачивает все это? — Люк обвел рукой шикарно обставленную комнату.

Оливия пожала плечиком:

— Через год у меня будут собственные деньги. Мать оставила мне наследство, и я вступлю в права наследования, когда мне исполнится двадцать три.

Ей было двадцать два года, как и Розмари? И уже такая холодная и хищная, как акула.

— Не уходи, — сказала Оливия. — У нас впереди целая ночь.

— Нет. — Люк встал, повернулся к ней спиной и принялся натягивать джинсы. — Некоторым приходится зарабатывать на жизнь, а я работаю гораздо лучше, если высплюсь.

Не похоже, что ему удастся заснуть…

— А чем ты занимаешься? — спросила она.

Люк решил быть сдержанным и отвечать как можно более коротко.

— Я биолог. Работаю в комитете по охране окружающей среды.

— И чем занимается этот комитет?

Он натянул рубашку через голову.

— Мы исследуем природные районы, которые предполагается застраивать, и составляем рекомендации для правительственных органов о том, что необходимо сделать для сохранения флоры и фауны, оказавшихся под угрозой. Мы также разрабатываем альтернативные программы развития, проекты восстановления естественной среды обитания и… — Он замолчал, заметив ее рассеянный взгляд. — Мне продолжать, или ты уже засыпаешь?

Оливия не обратила внимания на насмешку в его голосе.

— И тебе нравится работать на кого-то?

— Не особенно. Я не собираюсь всю жизнь на кого-то работать.

— Ты собираешься начать свое собственное дело?

— Да.

Оливия, нагишом лежавшая на кровати, протянула руку:

— Пожалуйста, не уходи.

— Я должен, — сказал он, стараясь не смотреть на нее. — Послушай, Оливия, мне жаль, что все так получилось… и, поскольку это не может повториться, лучше нам попрощаться и покончить с этим. — Он помолчал и добавил: — Ты была великолепна.

Совершенно не собираясь этого делать, он захлопнул дверь слишком резко, словно подчеркивая окончательность своего ухода.

Он был уже на полпути к своей квартире, как вдруг осознал, что, хотя они занимались любовью с невероятной страстью, он ни разу не поцеловал женщину, которая осталась сейчас в одиночестве в своей постели.

Оливия смотрела, как рассвет занимается над елями в дальней части сада. Если Люку удалось выспаться сегодня ночью, значит, он везучий человек. А она так и не сумела заснуть.

Это было нечестно. За все годы, что мужчины ухаживали за ней, она ничего от них не хотела, и вот теперь, когда она наконец-то нашла того, кого хотела, он отказался от нее. По дурацкой причине.

Как он посмел отвергнуть ее? Она ему покажет. И когда он будет полностью в ее власти, вот тогда-то она отплатит ему той же монетой. В следующий раз он будет брошен в одиночестве.